Хороший человек, плохо не скажет

ЭПИГРАММЫ ВАЛЕНТИНА ГАФТА

АЛЕКСАНДРУ АБДУЛОВУ

Ходит Саша гусаком
Из Ленкома да в Ленком,
Презирая все интриги.
Все, кто писал кипятком,
Нынче чешут языком,
А иные пишут книги.

ИРИНЕ АКУЛОВОЙ

Ты славишься акульей хваткой –
Сожрешь любого на пути.
Известна бешеною маткой,
Где б мужика себе найти?

ИРИНЕ АЛФЁРОВОЙ

Не будет у тебя успеха,
Ведь ты, красавица, не Пьеха.
В постели делай свой успех,
На сцене делать это грех.
И средь интимнейших утех
Ирина лучше б... всех.
Кончай "Хождение по мукам",
Сыграй с искусством ты разлуку.

ОЛЬГЕ АРОСЕВОЙ

Как обаятельно чудачество,
Когда таланта очень много.
На сцене верит в обстоятельства,
А в жизни верит только в Бога.

ЛИИ АХЕДЖАКОВОЙ

Нет, совсем не одинаково
Всё играет Ахеджакова,
Но доходит не до всякого
То, что всё неодинаково.

НАТАЛЬЕ БЕЛОХВОСТИКОВОЙ

Вы в "Тегеране-43"
Одна блистали, Натали.
Что там разведчики, шпионы,
Премьеры, президенты и вожди.
Парили Вы! – хоть без короны
И без таланта, Натали.

ГАЛИНЕ БЕЛЯЕВОЙ

Какой пассаж, какая смелость:
Перед комиссией разделась.
Актрисой стали Вы теперь,
"Мой ласковый и нежный зверь".

ЮРИЮ БОГАТЫРЕВУ

Богатырь ты, Юра, с виду
И актер душой.
Мы на сцену вместе выйдем,
Ты махнешь рукой.
Сколько горьких слез украдкой
По тебе прольют,
Об актерской жизни сладкой
Песенку споют.
Ты играй, моя голубка, в матушке-Москве,
Если выгонят, завклубом будешь на селе.

МИХАИЛУ БОЯРСКОМУ

Зачем ты, Миша, так орешь,
Словно ограбленный еврей?
Ты Д'Артаньяна не тревожь,
Он дворянин, а ты – плебей.

ЛЕОНИДУ БРОНЕВОМУ

От славы одуревший
Теперь на все горазд,
Он сам себе завидует
И сам себя продаст.

ЛЕОНИДУ БЫКОВУ
(киноартисту и кинорежиссеру)

Он знал, что будет так
И до конца был крепок,
Спасая правду от липучей лжи,
Он стал снимать кино, снимая
жизни слепок
Прикосновением души.

РОЛАНУ БЫКОВУ

Ему бы в сборную по баскетболу,
Какой-то чёрт сидит в нём, бес,
Всего-то два вершка от полу,
А звёзды достаёт с небес.

ЭЛИНЕ БЫСТРИЦКОЙ

Тебя мы помним чаще по кино.
Нет, не напрасно ты актрисой стала.
Триумф твой прошумел, казалось бы, давно,
Но вновь таланта искра заблистала.

ЕКАТЕРИНЕ ВАСИЛЬЕВОЙ

Когда поддашь, а будет многовато,
Ты не сестру играй, а брата.

ГАЛИНЕ ВОЛЧЕК

В ней, толстой,
Совместились тонко
Любовь к искусству
И комиссионке.

ЗИНОВИЮ ВЫСОКОВСКОМУ

А для таких, как ты, – пути открыты.
Растет, растет толпа антисемитов.

ВЛАДИМИРУВЫСОЦКОМУ

Ты так велик и так правдив –
Какие мне найти слова?
Мечте своей не изменив,
Твоя склонилась голова.
Не может быть двух разных мнений:
Ты просто наш Советский гений.

ЗИНОВИЮ ГЕРДТУ

О, Необыкновенный Гердт,
Он сохранил с поры военной
Одну из самых лучших черт –
Колено он непреклоненный.

МИХАИЛУ ГЛУЗСКОМУ

Он выдержит стойко любые нагрузки,
Мгновенно исчезнут сомненья и боль,
Когда в договоре написано ГЛУЗСКИЙ,
Приличная сумма и главная роль.

НАТАЛЬЕ ГУНДАРЕВОЙ

Она играет на пределе
Сексуалогию в кино.
А весь успех в роскошном теле
Доступном всем давным-давно.

ЛЮДМИЛЕ ГУРЧЕНКО

Недолго ждать пришлось ей
свой счастливый случай.
"Ночь карнавальная" явилась тут как тут.
Была она везучей невезучей.
Всё в Люсе есть, но "без пяти минут".

* * *
Ей повезло: всё знать, всё мочь,
Хоть водку глушит из стакана.
А карнавальная та ночь
Звездой мигает нам с экрана.
Но всех пока одно тревожит:
Без мата Гурченко не может.

ОЛЕГУ ДАЛЮ

Уходит Даль куда-то в даль…
Не затеряться бы в дали.
Немаловажная деталь:
Вы все же Даль, а не Дали.

АРМЕНУ ДЖИГАРХАНЯНУ

Гораздо меньше на земле армян,
Чем фильмов, где сыграл Джигарханян.

ТАТЬЯНЕ ДОРОНИНОЙ

Как клубника в сметане – Доронина Таня.
Ты такую другую поди поищи.
У неё в сочетанье тончайшие грани,
Будто малость "Шанели" накапали в щи.

ЕВГЕНИЮ ЕВСТИГНЕЕВУ

Тебя глядеть всегда приятно,
Смешно, тоскливо и понятно.

ЕВГЕНИЮ ЕВТУШЕНКО

Он сегодня снова странен,
Он почти киноартитст,
И почти что англичанин,
Наш советский скандалист.
Находившись не под "банкой"
Вовсе не сойдя с ума,
Породнился с англичанкой
Он со станции "Зима".
Историческая веха,
Смелый, вроде бы, опять,
Будет жить почти уехав,
Политическая б...
Тебе уж 40 с половиной,
А ты как малое дитя.
Наврешь, потом придешь с повинной
И продаешь опять шутя.
Зачем мальчишка-показушник,
Опять виляешь ты хвостом?
Как проститутка, как двурушник
А собирался стать Христом.

ОЛЕГУ ЕФРЕМОВУ

Убита "Чайка" и "Утка"-дура:
Печальные у птиц дела.
Вся эта птичья режиссура
Зовётся "Гибелью Орла".

ВЛАДИМИРУ ЗЕЛЬДИНУ

Был пройден путь большой и яркий,
"Учитель танцев" что?! Бог с ним!
Он так любил свою свинарку,
Как дай ей Бог любимой быть другим.

АЛЕКСАНДРУ КАЛЯГИНУ

Он настоящий лицедей:
Меняет состоянье плоти,
Котов играя и вождей,
Прославился… на "Вашей тёте".

ЛЕОНИДУ КАНЕВСКОМУ

Хоть Лёня дорог самому Эфросу,
Размер таланта уступает носу.
Но если Лёнин нос рассматривать отдельно,
Поймем мы, что артист талантлив беспредельно.

ЮЛИЮ КАРАСИКУ
(на фильм "На дне")

Коснуться "Дна" хотел Карасик,
Нырнул и затонул без звука,
Забыв, что Горький – крупный классик,
А он – карасик, а не щука.

ИГОРЮ КВАШЕ

Артист великий, многогранный,
Чего-то глаз у Вас стеклянный.
Быть может, это фотобрак?
Но почему ж хорош пиджак?

ВАХТАНГУ КИКАБИДЗЕ

И я, как ты, коплю года,
Чем вызвал зависть и злорадство,
Но сам не верю иногда,
Что лишь года – твоё богатство.

МИХАИЛУ КОЗАКОВУ

Неполноценность Мишу гложет,
Он хочет то, чего не может.
И только после грамм двухсот
Он полноценный идиот.
Все знают Мишу Козакова –
Всегда отца, всегда вдовца.
Начала много в нем мужского,
Но нет мужского в нем конца.

СВЕТЛАНЕ КОРКОШКО

Мордашка хороша у Светланы Коркошко,
Таланта немножко у той же Коркошко.

САВЕЛИЮ КРАМАРОВУ

Теперь он не косит, а смотрит прямо
На Родину свою издалека.
Не думаю, что стал умнее там он,
Но мы ценить умели "дурака".

КИРИЛЛУЛАВРОВУ

Твоя фамилия – Лавров.
Я лавры дать тебе готов
За то, что ты живёшь на сцене
И на экране, как актёр.
Продолжу старый разговор:
Нельзя опять остановиться –
С триумфом ждёт тебя столица.

ВАСИЛИЮ ЛАНОВОМУ

Не может ведь ни "бе", ни "ме",
Хотя читает Мериме.
Зато в кино на "Офицеры"
Народ валит как на премьеру.
А что творится, боже мой!
В кино играет Лановой!
Он голубой герой, любовник,
То лейтенант, майор, полковник.
Минуток 10 поиграл,
И вот он полный генерал.

ЕВГЕНИЮ ЛЕОНОВУ

Иду по школьному двору
И слышу за спиной
Леоновское: "Пасть порву"!
Гляжу – кричит другой.
Давным-давно, с тех самых пор
Вошли слова твои в фольклор.

АНДРЕЮ МИРОНОВУ, МИХАИЛУДЕРЖАВИНУ
АЛЕКСАНДРУ ШИРВИНДТУ
(на фильм "Трое в лодке, не считая собавки")

А зря собаку не считали,
Вам всем бы брать с нее пример.
Вы, чудаки, не замечали,
Что рядом умный фокстерьер.
Нет, братцы, вы не англичане,
Скажу об этом прямо вам.
Джером, как это ни печально,
Лишь фокстерьеру по зубам.

ИРИНЕ МИРОШНИЧЕНКО

В таланте у Мирошниченко
Все краски есть и все оттенки,
Но самая большая краска,
Когда лицо почти как маска.

* * *

В конском черепе у дамы
Раздалось змеи шипенье,
Ну а "Кинопанорама"
Приняла это за пенье.

АЛЕКСАНДРУ МИТТЕ

У Вас, как и у всех, Митта,
Есть ахиллесова пята:
Вам Богом было суждено
Пятою вляпаться в кино.

МИХАЛКОВЫМ

Россия! Чуешь этот страшный зуд:
Три Михалковых по тебе ползут.

ИРИНЕ МУРАВЬЕВОЙ

В искусстве для тебя теперь раскрыты двери.
И зря твердит молва: "Москва слезам не верит".
Сыграла Ира очень натурально.
Ещё чуть-чуть и будет гениально.

АНДРЕЮ МЯГКОВУ

Не будь "иронии" в судьбе,
Мы б не узнали о тебе.

НАТАЛЬЕ НЕГОДЕ

Всю обнажить себя в искусстве –
Такая у Негоды страсть.
В картине оголила чувства,
В "Плейбое" – остальную часть.

ВАЛЕНТИНУ НИКУЛИНУ
(после спектакля "Валентин и Валентина")

Ты так сегодня о любви сказал,
Что забеременел весь зал.

ЮРИЮ НИКУЛИНУ

Он как подарок с огорода,
Самый любимый у народа.
Пусть неказист слегка на вид,
Красавцы рядом с ним – уроды.
Вот вам и матушка-природа –
Она и клоунов родит.

РУФИНЕ НИФОНТОВОЙ

Сейчас на сцене ты наводишь скуку,
А вспомни, было ведь когда-то
Твоё "Хождение по мукам".
Как ты сыграла! – И без блата.

МИХАИЛУ НОЖКИНУ

На шпагах драться из-за дамы?! –
Зачем такая карусель?
А ты на даму – эпиграмму,
Коль не легла к тебе в постель.

СВЕТЛАНЕ ПЕНКИНОЙ

Зачем на сцену ты попала?
Уж лучше б Ножкина ласкала.
Теперь тебе осталось впору
Любить любого режиссёра.

ЕЛЕНЕ ПРОКЛОВОЙ

Девчонкою запомнилась в кино,
Пришла к тебе известность очень рано.
Хоть женщиною стала ты давно,
Нас постоянно радуешь с экрана.

ЭЛЬДАРУ РЯЗАНОВУ

Переосмысливая заново
Картины Элика Рязанова,
Скажу: талант его растёт,
Как и живот, им нет предела,
Но вырывается вперёд
Его талантливое тело!

ИЕ САВВИНОЙ

Всё это правда, а не враки,
И вовсе не шизофрения:
В Крыму гуляли две собаки,
Поменьше – шпиц, побольше – Ия.

ЕВГЕНИИ СИМОНОВОЙ

Тобою, Женя, восхищен
Не только я, – советский зритель.
Но вы по-дружески поймите,
Что мелодрамой сыт и он.

ИННОКЕНТИЮ СМОКТУНОВСКОМУ

Начав блестяще с "Идиота",
Он до сих пор, как в годы те,
Артист высокого полёта
На "идиотской" высоте.

ВЛАДИСЛАВУ СТРЖЕЛЬЧИКУ

Ты элегантен, как вельможа,
Умен, интеллегентен. Ты – актёр.
И твои роли не похожи
На сыгранные до сих пор.
Ты не умеешь повторяться,
Без штампов делаешь костёр.
Тобой нельзя не восхищаться,
Ты уважаем. Ты – актёр.

ОЛЕГУ ТАБАКОВУ

Чеканна поступь, речь тверда
У Лёлика, у Табакова.
Горит, горит его звезда
На пиджаке у Михалкова.

МАРГАРИТЕ ТЕРЕХОВОЙ

Наверно, не без причины
Вздыхают о вас мужчины.
Мужчины ведь тоже люди,
Так пусть уж причины будут.

МИХАИЛУ УЛЬЯНОВУ

Ульянов, Вы большой оратор,
В Вас силы и таланта сплав.
Такой возьмёт не только театр,
Вокзал возьмёт и телеграф.

* * *

Признаюсь, думал, вы типаж,
Но жизнь сомнения разбила.
Вновь вижу я в который раз
Не просто роль, а просто диво.

НИНЕ УРГАНТ

Уже любить можно за то,
За "белорусский" твой вокзал
За песню лучшую в кино.
Я потрясен, я все сказал.

УСКОВУ и КРАСНОПОЛЬСКОМУ
(дуэту кинорежиссёров)

Союз нерушимый из двух чудаков –
Всё делают вместе по-свойски,
И если чего-то не понял Усков,
То вряд ли поймёт Краснопольский.

СЕМЕНУ ФАРАДЕ

И к тебе пришла фортуна,
Фарада, и ты поёшь,
Но тебя в "моменто уно"
Не задушишь, не убьёшь.

ПЕВИЦА
(НАТАЛЬЕ ФАТЕЕВОЙ)

Уверен, Вы запели зря.
Вам мало разговорной речи?
О Вас и так уж говорят:
Вам нечего сказать и нечем.

ИННЕ ЧУРИКОВОЙ

Вы доказали, и давно,
Что может некрасивая артистка
Блистать в театре и в кино,
И далеко, и очень близко.

ЛЕОНИДУ ЯРМОЛЬНИКУ

Чего не сделаешь за стольник,
Чтоб овладеть теплом сердец,
Был даже чайником Ярмольник,
Но унитаз – его венец…

© Валентин Гафт