В бой идут одни «старики»: Не могЁм, а мОгем!

И выход этот 12 августа 1974 года был триумфальным. В отсутствие в стране наружной рекламы на маршруты вышли извещавшие о громкой премьере городские автобусы и троллейбусы. Их фасады украшали красные транспаранты с интриговавшей пассажиров надписью: «В бой идут одни старики». Очень скоро смысл этих слов стал понятен всем – до конца года картину посмотрели 44,3 миллиона зрителей. Четвертое место в кассовом рейтинге стало абсолютным рекордом для фильма о войне. А его режиссеру и исполнителю главной роли Леониду Быкову была присуждена первая премия на Всесоюзном кинофестивале.

«Махнул не глядя»

А «благодарить» за успех Леонид Быков должен был… свой невысокий рост. Именно он не позволил парню военного поколения осуществить детскую мечту – стать летчиком. В свое время из-за недостающих сантиметров перед ним закрылось летное училище. Не реализовав себя в небе, Леонид Быков загорелся желанием рассказать о тех, кому это удалось.

Свой первый фильм на киевской киностудии режиссер решил посвятить военным летчикам. В содружестве с Александром Сацким и Евгением Оноприенко появился сценарий, основанный на реальных событиях Великой Отечественной. Если не суждено Леониду Быкову прожить жизнь героического летчика, то он может хотя бы сыграть его на экране. Прототипом командира эскадрильи Маэстро, гвардии капитана Титаренко стал Герой Советского Союза Виталий Попков.

Этот обаятельный арбатский парень прошел войну под командованием Василия Сталина – служил в легендарном пятом гвардейском истребительном авиаполку. А «поющей» его эскадрилью прозвали из-за созданного в ней хора и подаренных фронту двух самолетов от оркестра Утесова. Борт с надписью «Веселые ребята» вместе с полком Василия Сталина гнал врага до Берлина. Эти воздушные асы сбили 744 самолета противника. Среди них было почти три десятка Героев Советского Союза, и 14 из 27 воевали под руководством Маэстро Попкова, удостоенного бюста дважды Героя в Москве.

«Кто сказал, что надо бросить песни на войне?»

При написании сценария Леонид Быков старался следовать исторической правде даже в деталях: если что-то и домыслил, то на реальном подтексте. Например, Кузнечик – персонаж выдуманный, но низко виражировал он перед девушками в соответствии с имевшими место поступками самого Попкова: за хулиганство над аэродромом ему на месяц запретили в войну боевые вылеты.

И абсолютной правдой в фильме является попадание Титаренко-Попкова в плен к своим (реальный Маэстро тоже доказывал свою причастность к Красной Армии отборным русским матом и мордобоем с конвоиром).

Чистая правда – традиция механика перед вылетом крестить самолеты.

Реалистична также любовь и смерть узбекского Ромео и русской Джульетты: летчик Марнсаев погиб в бою, а девушка – при авианалете и бомбежке столовой.

Но цензоры сочли материал «не достаточно героическим» и упрекнули авторов в легковесном подходе к войне. Это, мол, должен быть фильм о наших доблестных летчиках, а не о «поющих клоунах». Столкнувшись с запретом снимать по написанному сценарию, Леонид Быков стал обыгрывать его со сцены. Публика встречала эти выступления на «ура», воспринимая постановки как честный рассказ о людях, победивших в войне.

А вскоре за сценарий заступились истинные герои, знавшие о боевых буднях не понаслышке. После обращения на киностудию им. А. Довженко возглавлявшего штаб одной из войсковых частей «настоящего полковника» Лезжова чиновники согласились запустить сценарий в работу.

«Макарыч, принимай аппарат!»

Но и с началом подготовительного периода трудностей хватало. С 20 февраля Быкову пришлось помотать нервы, отстаивая кандидатуру на роль авиатехника. Макарычем он видел ленинградского артиста Алексея Смирнова, у которого был собственный фронтовой опыт. Но знавшие актера по кинокомедиям чиновники протестовали: «Не нужен нам фронтовик с тупой физиономией!». И тогда Быков пошел с козырей: он предъявил сомневавшимся наградные документы, свидетельствовавшие о том, что Макарыча будет играть полный кавалер орденов Славы! Никто и не предполагал, что добряк Смирнов – герой войны и живая легенда. Больше на эту тему разговоров не было: Быков добился утверждения Алексея Макаровича на роль названного в честь него героя.

А другой большой проблемой стало выделение для съемок самолетов. Требовались не муляжи, а настоящие боевые машины военных лет. И Быков пошел с этой просьбой к маршалу авиации Александру Покрышкину. Легендарный летчик попросил сценарий – он не готов был помогать оригинальной техникой всем желающим. Вот если это будет действительно стоящее кино, тогда рассмотрим. Режиссер был готов ждать, сколько надо, но надолго маршал этот вопрос не откладывал. «Проглотив» сценарий за ночь, наутро Покрышкин приказал выдать съемочной группе пять самолетов! После доставки на аэродром «Чайка» самолеты привели в «военный» вид. Фашистским «мессером» стал чехословацкий «Z-326», а нашим летчикам перепали четыре «Як-18» .

«Не робей, Смуглянка, ты же истребитель»

Воздушные бои снимали с конца мая. Оператору Виталию Кондратьеву пришлось придумывать способ натурных съемок. В воздухе его выручило устройство, закрепляемое между двумя кабинами и позволявшее брать крупные планы непосредственно в полете. Испытывал изобретение сам Маэстро. Пока летчик выписывал «бочку», Быков нажимал гашетку с криками: «Прикрой, атакую!». Взлетать и садиться для смены пленки актеру приходилось несколько раз, и к концу дня он действительно вывалился из кабины взмокшим от напряжения. Когда к упавшему на траву Быкову подбегал оператор и спрашивал о самочувствии, Леонид Федорович отвечал: «Проявишь – увидишь».

Быков не хотел, чтобы его дублировали, и старался выполнять трюки самостоятельно. За время съемок он научился даже управлять самолетом – правда, не в небе, а на земле. Сам запускал мотор и вел крылатую машину по взлетной полосе. Не всегда, к слову, все проходило гладко. Однажды, не рассчитав курс, угодил колесом в яму (на аэродроме работали пиротехники), и колесо сорвало от фюзеляжа вместе со стойкой. Гематома на лбу не так огорчила актера, как выход из строя техники. Надо было срочно восстановить борт, потому что другого фюзеляжа с нотным станом у съемочной группы не было. Но ремонт в Киеве займет много времени, а простаивать на съемках – последнее дело. Решили ремонтировать своими силами. Оператор отвез деталь… на станцию юных техников в Чернигов – там у него были «рукастые» знакомые, которые и самолет поставят на крыло, если надо. Сварку сделали оперативно, и наутро полеты были возобновлены.

А тем временем съемочную группу ждало очередное ЧП: из-за главной роли в другой картине из фильма ушел Анатолий Матешко (Смуглянка), и нужно было срочно искать ему замену. Но и тут помог случай. Прямо на съемочной площадке Быкову представили «желторотиков»: ассистент режиссера как раз привез первокурсников киевского театрального института, которые должны были сниматься в массовках. Среди них был и 19-летний юный актер Сергей Подгорный, которого Быков и назначил на роль Смуглянки. Работать в кадре ему пришлось недолго: в сентябре уже снимали эпизод поминок по его погибшему герою.

«Арфы нет, возьмите бубен»

Смонтировали фильм за полтора месяца, и уже в декабре его приняли на киностудии. Обошлось без правок, но предстояла еще сдача картины в украинском Госкино. К 27 декабря серьезно готовились – на решающий просмотр пригласили не только кинематографистов, но и фронтовиков, включая трижды Героя Советского Союза Александра Покрышкина. И когда сбивший около шести десятков вражеских самолетов и проведший более полутора сотен воздушных боев «небесный рыцарь» прослезился, все поняли, что фильм получился.

Посмотрел картину о себе и реальный Маэстро-Титаренко – Виталий Попков. Находясь по делам в Киеве, подъехал с Леонидом Быковым в Министерство культуры и пообщался с министром. Тот был от ленты не в восторге: «Одни гибнут, другие песни поют – что это за издевательство над историей? На войне такого не могло быть!». Летчик спросил, воевал ли министр сам? «Не воевал, но знаю!», - ответил чиновник. И тогда прототип Маэстро рассказал, как летал на самолете «от Утесова» и пел с приезжавшим на аэродром Леонидом Осиповичем и его джаз-оркестром. То ли доводы очевидца убедили министра, то ли две Звезды Героя на кителе генерала Попкова, неизвестно, но точку зрения на войну он поменял.

Лестные отзывы ветеранов войны помогли создателям ленты даже получить поощрение от Госкино СССР. Поскольку фильм был снят со значительной экономией бюджета (из выделенной суммы в 381 тысячу рублей потратили лишь 325 тысяч), 39 членов съемочной группы в феврале 1974 года были премированы денежным вознаграждением. Вместе со званием «режиссер-постановщик 1-й категории» Леонид Быков получил «сверху» 200 рублей, а актеры Алексей Смирнов, Сергей Иванов и Владимир Талашко – по 50 рублей. Но поднять троим авторам фильма гонорар до 8 тысяч рублей, как просила Госкино СССР студия им. А. Довженко, главк счел излишним: Л. Быкову, А. Сацкому и Е. Оноприенко выплатили по 6 тысяч рублей. Доход же от фильма «В бой идут одни старики» измеряется сотнями миллионов, а сам фильм собрал множество призов на различных кинофестивалях..

Цитаты крылаты:

- От винта!
***
- Будем жить!
***
- От войны не уйдёшь!..
- От себя не уйдёшь, вот что страшно.
***
- Лейтенант, возле самолета не курите!
- А я не затягиваюсь.
***
- Война – это все преходяще. А музыка вечна!
***
- Живых к живым всегда распределить успеем…
***
- Я сбил! Я сбил, товарищ командир!
- Ай-ай-ай… что ты натворил!
***
- Можешь за хвост подержаться – дракон уже не кусается.
***
- Здорово, батя!
- Здорово, черт везучий!
***
- После боя сердце просит музыки вдвойне!
**
- Взлет-посадка… На чем играете?
***
- Куда ж лететь-то в такую погоду?
- Вперед! На запад!

- Слушай, Макарыч, в ставке Гитлера ходят упорные слухи, что некоторых советских соколов некоторые несознательные механики перед вылетом крестят.
- В ставке Гитлера все малахольные.
***
- Ромео из Ташкента загрустил. Джульетта в «кукурузнике» умчалась.
- Товарищ лейтенант, перестань пошлить.
- Тебя я понял, умолкаю, не то по шее получу и подвиг свой не совершу.
***
- Солист идет.
- Товарищ командир! На лобовой атаке условный противник условно сбит. Разрешите получить замечания.
***
- Звездочка, звездочка, я Маэстро. Утюги на месте. Замаскированы под копны и сараи.
***
- Пилотом можешь ты не быть, летать научим все равно, но музыкантом быть обязан.
***
- А я, между прочим, не в филармонию пришел наниматься, а драться.
***
- Это не вокал, это эскиз к вокалу.
***
- Спокойно. Не надо оваций.
***
- Между прочим... Где мои сто грамм за сбитый?
- Какой сто грамм, дорогой, тебе бочка чачи!..
***
- Я мог бы, конечно, и больше, но вы, товарищ командир, своим нижним бельем распугали всех немцев.
***
- Самое тяжелое в нашей работе – ждать...
***
- Нет, это ты хорошо придумал, гм... Самое главное – вовремя!
***
- Все, кто отличает ноту «до» от ноты «фа», за мной!
***
- Как у тебя там, Маэстро?
- Нормально… Падаю…
***
- Попался, гад! Бей его!
- Э-э, ребята! Я же свой, советский… Ах ты в господа бога душу!..
- Так он еще и лается по-нашему? Н-на!
- Ах ты… царица полей! Н-на!
- Кажишь, швой…
***
- Это чистый. Специально для гостей держим… Фомин, а ну брось свою фисгармонию, воды гостю. Щаз мы с тобой на дорожку и за содружество родов войск.
- Да уж, содружество.
- Да ты не сердись. Хорошо, что живой остался…
***
- Стой, кто идет?
- Не идет, а едет. Днепр.
- Волга, проходи.
***
- Что? Это все?
- Остальное переводу не подлежит.
***
- Не смешно, но точно. После войны редактором будешь.
***
- Ну а сам-то стрелял?
- А как же? Все, до последнего патрона! Вот только все мимо…
***
- Продолжайте, лектор Кузнечик! Давай.
- Я о любви… Вот ведь люди, человечество, должны же когда-нибудь понять, что ненависть разрушает. Созидает только любовь! Только любовь.
- Вот в Берлине, где-нибудь на самой высокой уцелевшей стене, я с огромной любовью напишу: «Развалинами Рейхстага удовлетворен!».
***
- Ну, авиация, за победу!
- Будем жить, пехота.
...
- Ну, могЁм!
- Не могЁм, а мОгем!