1151
63
Два с половиной века назад Михайло Ломоносов узрел в свой телескоп атмосферу Венеры, и это был первый признанный русский вклад в мировую науку. Полвека назад рождение космонавтики стало главным русским вкладом в Человечество. Сегодня побываем за закрытыми дверями не заводов и полигонов, а научных институтов на окраинах Москвы.
Институт космических исследований тесно связан с показанными в прошлой части НПО Лавочкина в Химках - там делали межпланетные космические корабли, а здесь - их оборудование. Экскурсию в его музей я организовал сам.
Институт медико-биологических проблем работает над долгосрочным пребыванием в космосе, и в этом направлении лидерство России по-прежнему неоспоримо. Здесь не музей, а действующие стенды знаменитых экспериментов вроде "Марса-500". За экскурсию сюда спасибо Елене Стриженовой и Вере Тюкаловой из сообщества "Твой сектор космоса".
Институт медико-биологических проблем работает над долгосрочным пребыванием в космосе, и в этом направлении лидерство России по-прежнему неоспоримо. Здесь не музей, а действующие стенды знаменитых экспериментов вроде "Марса-500". За экскурсию сюда спасибо Елене Стриженовой и Вере Тюкаловой из сообщества "Твой сектор космоса".
Непостижимо гигантское (400 метров по фасаду) здание ИКИ - первое, что видишь, выйдя из метро "Калужская". За спиной - шумящий перекрёсток улиц Профсоюзной и Обручева, параллельно которой и тянется этот фасад:
×
У института есть и двор во всю длину, а ещё площадки и полигоны в Тарусе. Из тысячи сотрудников ИКИ учёных меньше 1/4 - фактически это не только научный, но производственный центр. Подстать Институту и район: например, глухая башня напротив - это главный архив Москвы.
Я водил в ведомственные музеи 2,5 группы (на обе экскурсии в Королёве группа почти совпадала), но экскурсия в ИКИ была первой, и по дороге я волновался. Оля, чтобы меня развлечь, прямо в метро левой рукой (ибо правая у неё была в гипсе) нарисовала Звёздного Мыша:
В фойе 4-го подъезда ИКИ встречают первые "экспонаты" - справа уменьшенный макет космического грузовика "Прогресс" (модификация "Союза", делают в Королёве) и "полезная нагрузка" геофизической ракеты "Вертикаль". Но больше привлекает взгляд раскинувший свои солнечные батареи "Прогноз". Серия из 12 таких спутников запускалась в 1972-96 годах на эллиптические орбиты (так что от Земли они были на расстоянии от нескольких сотен до 100 000 километров, и работали по одной траектории парами). С их помощью изучали в основном излучения Солнца, Земли и Космоса, а военные сделали систему "Око", следившую за ядерную активностью потенциальных противников.
"Прогнозы", с которых делались и научные эксперименты, стояли у истоков программы "Интеркосмос" по вовлечению других стран в космонавтику. Активнее всего в ней участвовала Чехословакия (в том числе древний Карлов университет в Праге), ставшая третьей страной мира, чей гражданин (Владимир Ремек) полетел в космос. Свои космонавты появились у таких стран, как Куба, Монголия, Сирия и даже Афганистан, а для выбившейся в космические державы Индии с этого всё начиналось. ИКИ, основанный в 1965 году по инициативе Мстислава Келдыша, в "Интеркосмосе" стал ключевым звеном - в отличие от секретных предприятий Министерства общего машиностроения и Минобороны, космос Академии Наук изначально был открытым.
Картины в фойе. Как и показанный недавно петербургский ЦНИИ Робототехники, ИКИ выглядит очень живым. Хотя и пустоватым - в огромном здании, кажется, можно заблудиться, как тот "гость с солнечного юга" в коридорах НУИНУ из фильма "Чародеи".
Наш экскурсовод - Сергей Васильевич Васюков, как часто бывает в ведомственных музеях (см. Пересвет: Пересвет. Как научить летать ракету) - заслуженный сотрудник на пенсии. Он в отрасли с 1956 года, а Первый спутник, на минуточку, запустили в 1957-м! Сергей Васильевич - не учёный, а конструктор, но участвовал ещё в суборбитальных пусках с Капустина Яра, а Байконур по привычке молодости называет Тюратам.
Музей ИКИ состоит из трёх залов, расположенных буквой "Ш", но два из них - это в основном планшеты с вехами истории. В торце - наглядная иллюстрация фразы "Вы находитесь здесь, и вы ничтожно малы в сравнении со Вселенной". В начале - подъезд ИКИ, в который мы заходили, в конце - пространство, которое луч света пересекает вдвое дольше, чем существует Солнце. Каждая нить - это миллиарды галактик, каждая галактика - сотни тысяч и миллионы звёзд, а от звезды до звезды долететь не хватит человеческой жизни, и вот где-то среди них - мы. Между галактических нитей - войды, гигантские пустоты с плотностью материи 1 атом/кубометр, где невооружённым глазом видна лишь полная темнота. Посредине - Великий Аттрактор, загадочное космическое тело, столь массивное, что его гравитация проявляется во всей Вселенной. Структура мира похожа на поднявшийся хлеб, и это не случайно - вопреки известным физике законам, Вселенная продолжается расширяться всё быстрее и быстрее.
Основной зал музея посвящён технике для исследований того клочка Вселенной, до которого мы можем дотянуться. В ряд стоит стандартный набор макетов, в основном масштаба 1:2, кроме расположившего в торце Лунохода-2 в натуральную величину. В других музеях мне не попадались разве что крупносерийный спутник "Метеор" (десятки запусков в 1964-81 годах) для метеорологии и научных экспериментов:
И "Квант" (1987) - научный модуль станции "Мир". Но основная часть экспозиции - это приборы-приборы-приборы. Маленькие штуковины, облик которых вряд ли что-то скажет неподготовленному человеку, но именно ради них делались все те сложнейшие межпланетные аппараты из прошлой части. Конкретно здесь в кадре основном оптика для миссий от глубоко советских номерных "Венер" до недавнего Марс-Экпресса.
Наверху - раздвижная штанга для датчиков хвостового зонда проекта "Интербол", в 1995-96 годах изучавшего взаимодействие магнитосферы Земли с солнечным ветром. Приборы внизу - те, что в центре, тоже относились к "Интерболу", а вот золотой цилиндр слева (масс-спектрометр) и красный шарик справа (анализатор плазменных волн) - к "Фобосу" (1989).
Вверху - приборы для изучения солнечного ветра, ионосферы и плазмосферы Земли. Внизу - радиометр "Кукушка", плазменный датчик ДЭТ-П с "Интербола" и штуковина с двумя в равной степени звучными названиями "Камера всего неба" или "Камера Олег" - панорамное зеркало для плазменных анализаторов.
Магнитометры (для изучения магнитосферы Земли) и камеры с таким ультраразумищем, что могут заснять спутник прямо с Земли. На врезке - уголковый лазерный отражатель, позволяющий определять по отражённому лучу местоположение объекта и расстояние до него. Конкретно такой использовался в 1981 году на болгарском спутнике "Интеркосмоса".
Любимые аппараты Сергея Васильевича - масс-спектрометры. Не обязательно, как в прошлой части, таскать инопланетный грунт, чтобы изучить его состав - эти приборчики идентифицируют молекулы и их соотношение, таким образом передавая на Землю данные о химическом составе хоть с Марса, хоть с Титана. Вот масс-спектрометры 1950-60-х годов, начиная со Спутника-3:
Внутри первого советского масс-спектрометра РМС-1 - не паутина. Раньше сеть этих нитей была более густой, но периодически среди экскурсантов находятся умники от школьника до генерала, которые суют туда палец.
Макет орбитальной обсерватории "Гранат" (1989-99), телескопы которой варьировались от оптического до гамма-телескопа. Пристальнее всего она смотрела в Ядро Галактики, получив его изображения в уникальном разрешении и открыв десятки объектов вплоть до нейтронных звёзд и чёрных дыр.
Пара мини-спутников. Слева - "Компас" для мониторинга чрезвычайных ситуаций: по изначальной задумке, сеть таких спутников сможет предсказывать землетрясения, но дальше двух опытных запусков (2001 и 2012) дело не пошло. Справа - и вовсе никуда не запущенная "Регата" с солнечным парусом, обеспечивающим точную ориентацию на Солнце.
Как вы уже поняли, в основном музей ИКИ интересен подкованным в теме людям, но всё же и тут есть несколько крупных экспонатов, понятных любому. Один из них - венерианский зонд. Хотя рядом с ним - макет "Венеры-10", этот аэростат относился к проекту "ВеГа" - кульминации советской научной космонавтики, в которой к тому же участвовало пол-мира, в первую очередь (после Союза) Франция. "Веги" в 1985-87 годах изучали Венеру и комету Галлея, и их задача была сблизиться с Утренней Звездой, выпустить на неё посадочный аппарат, от которого в атмосфере отделялся аэростатный зонд, и продолжить путь к комете Галлея. Вся эта сложнейшая комбинация блестяще удалась - стране, которая пришла в науку через Венеру, и космические исследования Второй планеты давались иррационально удачно. Зонд с маленькой гондолой приборов - конечно же, не тот самый, но его технологический дублёр: "не полетел бы тот - полетел бы этот". Он довольно тяжёлый, но атмосфера Венеры в десятки раз плотнее атмосферы Земли, и аэростат дрейфовал на высоте 53 километра более двух суток, в бешеных ветрах (от 100м/с) налетав 10 000 километров. Дальше его, скорее всего, разъела серная кислота, из которой состоят облака Венеры - названная в честь богини красоты, она оказалась горячей, ветреной и токсичной планетой, натурально похожей на ад.
Советско-чехословацкая стабилизирующая платформа с кадра выше, счётчик пылевых частиц и индикатор фазовых переходов (верхняя часть кадра ниже) и большой пылеударный массанализатор "Пума" (в самом низу) тянули за хвост комету Галлея. Остальное на кадре ниже - для изучения венерианской атмосферы: спектрометр "Венеры-14" и анализатор аэрозолей "Веги" (средняя часть картинки) и уголке прибор с "Венеры-9" для изучения концентрации пара.
Ещё несколько приборов для венерианской атмосферы - дело Ломоносова в ИКИ продолжили сполна. Хроматограф "Сигма-3" с "Веги" изучал состав аэрозоля и кислотных паров (вверху), аппараты "Гроза" с "Венеры-13/14" измеряли электрическую активность (слева), а красный фурье-спектрометр (изучает количества вещества в газовой пробе) готовится на "Венеру-Д" в 2020-е годы.
Рядом с последним - чёрный приборчик наведения аппаратуры. Он уже для Марса:
Рядом с последним - чёрный приборчик наведения аппаратуры. Он уже для Марса:
С Красной Планетой у Красной Сверхдержавы отношения не сложились сразу - кажется, в полной мере не удалась ни одна марсианская миссия СССР. На 1996-й год готовилась отправка беспрецедентной по своему оснащению станции "Марс-96", но всё погибло в атмосфере Земли из-за аварии "Протона". Не сложилось и со спутниками Марса: советская миссия "Фобос" (1988-89) хоть и частично выполнила свою марсианскую часть, а до спутника не добралась, "Фобос-Грунт" (2011) же и вовсе погиб из-за сбоя в ракете. Остались лишь прототипы, и самое интересное для обывателя место музея ИКИ - это "песочница" с марсианской техникой:
В красной пыли - овальная Малая автономная станция "Марс-96" наподобие первых спускаемых "Лун" и посадочная станция "Фобос" с солнечными батареями. Здесь же - опытные гусеничные шасси (1970-71), первый советский прототип марсохода:
Но гвоздь программы - сам Марсоход! Это не концепт, а действующий прототип, проходивший испытания на базе ИКИ в Тарусе, на Камчатке и в Калифорнии. Марс - не Луна: обмен сигналом с ним занимает несколько минут, от солнечных батарей немного пользы в пыльной атмосфере, а поверхность состоит из мелкого сыпучего песка и крупных камней. Марсоход, как и шасси Лунохода, делался не в ИКИ, а в ленинградском ВНИИтрансмаш, основной профиль которого - танковые гусеницы. В итоге 100-килограммовый советский марсоход работал от ритэга и состоял из трёх ребристых валиков с небольшим автономными моторами, подвижных друг относительно друга в трёх плоскостях. Если бы миссия удалась, он стал бы первым марсоходом в истории.
Оборудование "Фобосов": слева - звёздный координатор (то есть прибор для ориентирования по звёздам) "Бокз-МФ" для "Фобос-Грунта", справа - дистанционный лазерный масс-анализатор "Лима-Д" (мог определять состав пород с расстояния до 80м) для советского "Фобоса". Рядом с ними и попавший на заглавный кадр "гвоздь" музея - Глобус Фобоса.
Манипуляторы "Фобос-Грунта". Идея была красивая: ведь Фобос - это де факто астероид размером с Москву, то есть кусок первозданной материи Солнечной системы, не изменённой гравитацией и климатом. И хотя на сам Фобос так никто и не летал, нас успели опередить японцы - миссия "Хаябуса" в 2003-10 годах совершила посадку на пролетавший близ земли астероид Итокава и привезла его грунт. Там тоже всё прошло негладко - столь долгий срок был связан со сбоем в работе компьютера, из-за которого "Сапсан" (так переводится название) застрял на астероиде на 3 года. Европейский модуль "Филы" садился на комету, американский "Стардаст" ловил космическую пыль. Россия же пока что не спеша (используем это мягкое слово) готовит новый "Фобос-Грунт".
Но не столь очевидно, что участие России в международных миссиях по-прежнему активно. Американский "Curiosity" (помните Латынину - "они сажают марсоход, мы сажаем оппозиционеров"?) улетел на ракете с двигателем завода "Энергомаш" и с парой приборов ИКИ. Европейский "Экзомарс" (2016-2020) покидает Землю на "Протоне" и сядет на Красной планете с помощью посадочного модуля НПО Лавочкина, и опять же - с приборами от ИКИ. Техника этих миссий, увы, в музее не представлена, возможно из соображений безопасности. Вот разве что стенды о научной работе на МКС - макет российского научного модуля с плазменными анализаторами по бокам и в натуральную величину мини-спутник "Чибис-М", в 2011-14 годах изучавший гамма-излучение.
ИМБП
Теперь отправимся на метро "Полежаевская" и пройдём с квартал по Хорошёвскому шоссе. По дороге - конструктивистский Пентагон 1930-х годов с чем-то очень секретным:
Теперь отправимся на метро "Полежаевская" и пройдём с квартал по Хорошёвскому шоссе. По дороге - конструктивистский Пентагон 1930-х годов с чем-то очень секретным:
И симпатичная послевоенная сталинка, за которой скрывается целый квартал, построенный пленными немцами:
Однако в основном это район многоэтажек. Институт медико-биологических проблем снаружи похож на какую-нибудь районную поликлинику. Но внешность обманчива - за невзрачным фасадом скрывается лучший в своей отрасли научный центр мира:
На кадре выше - главный корпус. Несколько минут ожидания у КПП - и из его ворот появился красивый человек с шикарным седеющим хаером: на ИМБП попадаются типажи совсем как в американских фильмах про секретные лаборатории, инопланетян и мутантов. В фойе скучающий охранник смотрел Олимпиаду, а под телевизором - вот такая вот парочка: полётный скафандр "Сокол" (1973) и костюм пассажира тяжёлого звездолёта из эксперимента "Марс-500".
На заре космонавтики проблемами выживания в космосе занимался Институт авиационной медицины, готовивший в том числе космических собак и первый отряд космонавтов; барокамеру оттуда я показывал в контексте Гагарина. Но, по мере проникновения в космос, вопросов "как там выжить?" становилось всё больше и больше: вскрывались нюансы, усложнялись задачи, а старые ГИРДевцы Михаил Тихонравов и Сергей Королёв не забыли мечту о полёте на Марс. В 1963 году всё это вынесли в отдельный Институт медико-биологических проблем, основной задачей которого стало именно обеспечение долгосрочного пребывания в космосе. По совместительству здесь занимаются ещё глубоководной медициной, но об этом за время экскурсии не было сказано ни слова. Сама же экскурсия здесь проходила совершенно иначе - не по музейным залам, а по действующим лабораториям и стендам. Музей ИМБП исчерпывается парой кабинетов отцов-основателей - Василия Парина (директор в 1965-69 годах):
И Олега Газенко - он возглавлял ИМБП в 1969-89 годах, и именно его здесь величают основателем космической медицины. Ставрополец Олег Георгиевич пошёл по стопам отца, известного в своё время физиолога и авиационного медика, работал в Арктике и в Каракумах, а космической медициной занялся ещё в 1956 году, в эпоху суборбитальных полётов.
В кабинете его - две собаки. Белая Жулька летала дважды - в 1958 году в суборбитальный полёт (как Снежинка - клички большинства "космических собак" существовали лишь для газет), а в 1960 - и в космос. Вернее, до космоса Жулька и Жемчужина не долетели - ракета отклонилась от курса, аппарат катапультировали, а потом долго искали в сибирской тайге и нашли примерно там, куда полувеком ранее упал Тунгусский метеорит. Собаки выжили, и курировавший их полёт Газенко забрал Жульку домой, где она и прожила ещё 14 лет, а когда умерла - академик сделал из неё чучело да поселил в своём кабинете. Чёрная же статуэтка - это Уголёк, вместе с Ветерком участник последнего "собачьего" полёта в СССР (1966), ставшего и первым долгосрочным полётом - в космосе собаки провели более 3 недель, а дальше это предстояло людям.
В чём сложность космической медицины, да и всей космонавтики? В условиях, которых в принципе нет на Земле. Взять например невесомость: хорошо в ней только первый час - земля уже не держит за ноги, человек летает, как в детских снах, и это вызывает эйфорию. Но дальше начинаются проблемы: кровеносная система устроена так, что кровь всегда течёт вверх, и в невесомости мучительно приливает к голове, вестибулярка не справляется с отсутствием верха и низа и постоянным укачиванием, а мышцы, не находя применения, слабеют. Проблема невесомости ещё и в том, что её чрезвычайно трудно изучать - на Земле такой эффект можно получить разве что на несколько минут в пикирующем самолёте... или под водой. Ещё вариант - иммерсионные ванны:
Грубо говоря, это очень мягкая водяная кровать, и которую рука легко уходит по плечо. Сюда хочется лечь, тем более и вода под мембраной нагрета до комфортнейших 34 градусов. Иммерсионная ванна - это способ погрузиться в воду, но остаться сухим. То есть побыть некоторое время без опоры, что можно считать эрзацем невесомости. Увешанные датчиками добровольцы лежат в таких днями и неделями (рекорд - 54 суток), вставая лишь на 10 минут в день для душа, а учёные бьются над тем, чтобы встал отсюда человек дееспособным.
Звучит неубедительно? Зато работает прекрасно! И создано на основе иммерсионных экспериментов было немало. Вот справа - профилактический нагрузочный костюм "Пингвин" (1969-71), внутри которого многочисленные тяжи создают нагрузку на мышцы в наиболее естественных направлениях, таким образом не давая телу космонавта "забыть" эти движения. Более того, так можно и "научить" тело двигаться правильно - поэтому слева "земная" модификация "Пингвина" для лечения ДЦП. Между ними - научный сотрудник Татьяна Шигуева, проводившая нам экскурсию по своей лаборатории
А вот более сложная примочка. Два пупыря в тапке по очереди надуваются с характерным "пум-пум" - поочерёдная нагрузка на пятку и носок обманывает мозг, создавая иллюзию ходьбы.
В соседней комнате обнаружилась ещё и одноместная барокамера - в таких создаётся высокое давление, имитирующее перегрузки или погружения в глубокую воду:
Другой агрегат - центрифуга короткого радиуса. С тренировочной центрифугой космонавтов она не имеет ничего общего:
В невесомости она действует так - настроив ложе поудобнее, космонавт располагается в ней... и после нескольких оборотов ему кажется, будто бы он на твёрдой земле, где можно "стоять", а можно идти, крутя педали велотренажёра.
Ещё несколько примочек космической медицины - из музея в Калуге, где я застал небольшую выставку ИМБП. Пара орбитальных тренажёров и ещё один "Чибис" - оранжевые суперштаны. В них создаётся разрежение воздуха, заставляющее кровь течь не к голове, а будто на Земле - к ногам.
"И снится нам не рокот космодрома...". Различные медицинские датчики, анализирующие всё вплоть до скорости течения крови под кожей:
Работает ИМБП не только с людьми - на "Салюты", "Мир", МКС для различных экспериментов отправлялись мыши, ящерицы, рыбы, растения, грибы и микроорганизмы. Всему это посвящён роскошный стенд в Мемориальном музее космонавтики на ВДНХ, причём немалая часть аквариумов, укладов с семенами, герметичных контейнеров и систем жизнеобеспечения действительно побывала в космосе. И чего стоят одни только растения, выросшие вниз - от потолка к источнику света!
Слева фиксаторы биоматериалов и термостат для роста микроорганизмов и тканей растений. Для тех же целей использовались установки справа:
В уголке кадра выше - баллистическая капсула "Радуга", в которой существа и материалы возвращались на Землю с орбитальных станций. А вот спутники для биоэкспериментов типа "Бион" (с 1971 года) и "Фотон" (с 1985, на фото) используют спускаемые аппараты примерно как у первых пилотируемых "Востоков". Но и летает на них высокоорганизованная живность вплоть до обезьян.
Слева - капсулы "Биотрек" для хранения биоматериалов и "Биоконт-Б" для опытов на микроорганизмах. Справа - МЛЖ-01, искусственные норы для космических мышей со всей системой жизнеобеспечения.
В центре - "Контур-БМ", на котором в "Бионе-1" жили монгольские песчанки. Вы только представьте себе хвостатых мышей, растерянно хлопающих глазками-бусинками, в невесомости!
Рядом с ним - совсем другие установки: генераторы кислорода. Слева - "Крокус" и "Тополь", справа - система "Курьер", адсорбирующая чистый кислород из воздуха в специальные аккумуляторы. Как и многие разработки ИМБП, из космонавтики они пошли в "земную" медицину. Пока же одна из ключевых проблем выживания в космосе - это создание биореактора, который будет генерировать питательную массу каких-нибудь одноклеточных водорослей, к тому же выделяющих кислород. Когда-то ИМБП создал биореактор на основе хлореллы, но он потреблял электричества больше, чем вся станция "Мир". Сейчас энтузиасты во главе с Александром Шаенко готовят свой, более экономичный его вариант.
Последние кадры сняты в импровизированном музее ИМБП, который находится в корпусе стендов. Туда, через заснеженный двор, мы и пошли после главного корпуса. У дверей - логотипы экспериментов, и я помню, как впервые услышал о "Марсе-500" из теленовостей в те славные времена, когда у меня ещё был телевизор:
Снаружи стендовый комплекс легко принять за бассейн или школьный спортзал. Но внутри встречает вот такое - в зале смонтировано несколько модулей, имитирующих межпланетные космические корабли. И обилие логотипов ведущих СМИ и космических агентств как бы намекает, что здесь делались серьёзные дела:
В сущности, идея простая - сымитировать на Земле космический полёт, с тем допущением, что уже создана искусственная гравитация и защита от радиоактивных излучений. То есть - поместить нескольких подготовленных людей разных специальностей в замкнутый модуль, где у них будут жёсткие лимиты по еде и воде, связь - только с большой задержкой, а скучать не дадут постоянные эксперименты и подбрасываемые кураторами нештатные ситуации. Покинуть эксперимент можно - но по сюжету выбывший считается погибшим, и мне сразу же представился трепетный японец, пытающийся повеситься в невесомости. Первый такой эксперимент "Год в звездолёте" прошёл в 1967-68 годах, когда ещё жили надежды отправить экспедицию на Марс уже в 1970-х. Наиболее известный "Марс-500" проходил в 2007-11 годах и состоял из трёх периодов изоляции с разными экипажами - на 14, 108 и 520 дней с имитацией посадки и тремя выходами в скафандрах на "планету". Ещё была "Луна-2015" с чисто женским экипажем и серии экспериментов "Сириус" и "Сфинкс" от недели до года, включавшие отработку управления космическим кораблём. Участвовали в них как космонавты (Олег Артемьев, Сергей Рязанский) и работники ИМБП, так и добровольцы, а гонорары за участие составляли 3 миллиона рублей. Конечно же, ключевой составляющей подобных экспериментов была не техника и даже не биология, а психология - конфликты и на орбитальных станциях-то случаются, а здесь совсем не праздный вопрос - как сделать так, чтобы покорители дальнего космоса элементарно не поубивали друг друга? И если участники "Года в звездолёте" друг друга ненавидели до конца своих дней, то китаец из "Марса-500" недавно приезжал к российским коллегам в гости.
Пульт управления стендов:
Пульт управления стендов:
Вход в модуль. Вот просто представьте - закрылась дверь за вами, и впереди - полтора года изоляции в тесноте:
...Среди имён российских космонавтов одно из самых знаковых - Валерий Поляков. В 1994-95 годах он провёл на станции "Мир" 437 суток и 18 часов, немногим меньше "Марса-500", но только в реале. Однако по общему времени пребывания в космосе он лишь шестой - Геннадий Падалка пробыл на орбите 878 дней за 5 полётов. Следующие четверо космонавтов - тоже все из постсоветской РФ. Бесхитростные на первый взгляд средства творят чудеса: у России в активах 7 годичных полётов и это рутина, у США пока один и по его итогам написана книга "Стойкость". Ещё один парадокс - в том, что преуспела Россия в подобных проектах именно в 1990-2000-х, когда погибли "Марс-96" и "Буран - Энергия". Важность этих достижений трудно переоценить: ведь не ракета полетит к другим мирам, а человек на ракете.
Если ИКИ связано с НПО Лавочкина, то ИМБП - со "Звездой", где делают скафандры и системы жизнеобеспечения. Находится она в Томилино, то есть в Люберцах, куда и отправимся дальше.
Автор VARANDEJ
Автор VARANDEJ
Ссылки по теме:
- Теперь вы точно захотите в Японию: 20 занимательных фактов о стране восходящего солнца
- Британец пересёк 140-километровое монгольское озеро на коньках
- Английские суфражистки: уникальные колоризированные фото борцов за права женщин
- Редкие фото известных преступников
- Самые главные скупердяи Голливуда
Новости партнёров
реклама
