Последний детектив Империи. Дело об убийстве Распутина

Из показаний дочери Григория Распутина, Матрены Распутиной:
«Я в 7 часов вечера вышла из нашей квартиры и возвратилась около 11 часов вечера. Когда я уходила спать, отец мне сказал, что ночью он уедет в гости к "Маленькому". Под именем "Маленького" отец подразумевал князя Юсупова, он всегда его так называл. Потом я легла спать и не видела — приезжал ли "Маленький" и уехал ли вместе с отцом».

Слова о том, что Распутин говорил о намерении посетить дом Феликса Юсупова, подтвердили также другие близкие пропавшего.

Из показаний дворника Коршунова:
«Я состою дворником в доме № 64 по Гороховой улице. В ночь на 17 декабря (по старому стилю; по новому стилю 30 декабря — прим АиФ.ru) я был дежурным и находился на улице у ворот этого дома. Приблизительно в начале второго часу ночи к воротам подъехал большой автомобиль защитного цвета, с брезентовым верхом и окнами из "небьющегося стекла", сзади была прикреплена запасная шина. Автомобиль приехал по направлению от Фонтанки и, сделав поворот в ту же сторону, остановился. Из автомобиля вышел неизвестный мне человек, который прямо направился в калитку. На мой вопрос, к кому он идет, ответил: "К Распутину". Я открыл калитку и сказал: "Вот парадная дверь", но неизвестный ответил, что пойдет по черному ходу. Затем он быстро и прямо направился к этому ходу. По всему было видно, что этот человек очень хорошо знал расположение этого дома. Минут через тридцать неизвестный вышел с Г.Е. Распутиным и, сев в автомобиль, они уехали по направлению к Фонтанке. Этого человека я раньше не видел. Приметы неизвестного: выше среднего роста, среднего телосложения, лет тридцати, с небольшими черненькими усиками, без бороды, кажется, без очков, был одет в большой длинной оленьей дохе (шерсть наружу), на голове черная шапка, которую я не разглядел хорошо. На ногах у него были одеты высокие сапоги. Шофер выглядел несколько старше неизвестного, лет ему было около тридцати пяти, с черными средней величины усами без бороды; одет был в черное пальто с барашковым воротником, в меховой шапке и красных длинных перчатках».

Описание машины и человека полностью соответствовало версии о том, что за Распутиным заезжал Феликс Юсупов.

Из показаний Горничной Распутина Екатерины Потеркиной:
«Около 11 часов вечера дети Распутина — дочери Мария и Варвара Распутины и племянница Анна Николаевна Распутина стали ложиться спать, а сам Распутин лежал на своей кровати одетый и в сапогах. Я спросила Григория Ефимовича: "Что Вы не раздеваетесь?", на что он ответил: "Я сегодня ночью еду в гости". Когда я спросила: "К кому?", Распутин ответил: "К Маленькому, он за мной заедет" — и приказал ложиться спать. По фамилии "Маленького" я ранее не знала, только слышала от Григория Ефимовича, что "Маленький" — муж Великой княгини Ирины Александровны, после же исчезновения Распутина в последние два дня я узнала, что фамилия "Маленького" — князь Юсупов… Хотя Григорий Ефимович и приказал мне спать, но я ушла в кухню, но не уснула. Распутин надел шелковую голубую рубашку, вышитую васильками, но не мог застегнуть все пуговицы на вороту и пришел ко мне в кухню, я ему пуговицы застегнула. В это время с черного хода раздался звонок; Распутин сам открыл дверь. Входивший спросил: "Что, никого нет?", на что Григорий Ефимович ответил: "Никого нет и дети спят, иди, миленький". Оба прошли по кухне мимо меня в комнаты, а я в это время находилась за перегородкой кухни для прислуги и, отодвинувши занавеску, видела, что пришел "Маленький", т.е. известный мне как муж Ирины Александровны. В каком пальто и шапке был "Маленький", я не заметила, а только узнала его в лицо... Вскоре Распутин стал выходить через кухню, я в это время лежала уже в постели. Григорий Ефимович тихо сказал, что парадную дверь он запер, выйдет через черный ход и этим же ходом и вернется, и приказал за собой дверь запереть».

Таким образом, на основании показаний свидетелей было достоверно установлено, что в ночь на 30 декабря Распутин собирался в гости к князю Феликсу Юсупову и сам князь заехал за ним домой.

Дворец Юсуповых располагался (и сейчас располагается) на набережной Мойки. До Петровского моста через Малую Невку от дворца — около 6 километров, причем по дороге к нему нужно преодолеть два других моста. Тем не менее, директор департамента полиции Васильев, сложив «два плюс два», сразу стал проверять связь пятен крови с пропажей Распутина, последним известным местом пребывания которого был именно дворец Юсуповых.
Найденный под мостом ботинок был отправлен для опознания на квартиру Григория Распутина. Там он был однозначно идентифицирован как принадлежавший Распутину.
Меж тем в распоряжении полиции оказался рапорт городового Власюка, который в ночь с 29 на 30 декабря нес службу в районе дворца князя Юсупова на Мойке.

Из доклада городового Власюка:
«Около 4 часов ночи я услыхал 3—4 быстро последовавших друг за другом выстрела. Я оглянулся кругом — все было тихо. Мне послышалось, что выстрелы раздались со стороны правее немецкой кирхи, что по Мойке, поэтому я подошел к Почтамтскому мостику и подозвал постового городового Ефимова, стоявшего на посту по Морской улице около дома № 61. На мой вопрос, где стреляли, Ефимов ответил, что стреляли на "Вашей стороне". Тогда я подошел к дворнику дома № 92 по Мойке и спросил его, кто стрелял. Дворник, фамилии его не знаю, но лицо его мне известно, ответил, что никаких выстрелов не слыхал. В это время я увидел через забор, что по двору этого дома идут по направлению к калитке два человека в кителях и без фуражек. Когда они подошли, то я узнал в них князя Юсупова и его дворецкого Бужинского. Последнего я тоже спросил, кто стрелял; на это Бужинский заявил, что он никаких выстрелов не слыхал, но возможно, что кто-либо "из баловства мог выстрелить из пугача". Кажется, что и князь сказал, что он не слыхал выстрелов. После этого они ушли, а я, оставшись здесь и осмотрев двор через забор и улицу и не найдя ничего подозрительного, отправился на свой пост. О происшедшем я никому пока не заявлял, так как и ранее неоднократно мне приходилось слышать подобные звуки от лопавшихся автомобильных шин. Минут через 15-20, как я возвратился на пост, ко мне подошел упомянутый выше Бужинский и заявил, что меня требует к себе князь Юсупов. Я пошел за ним, и он привел меня через парадный подъезд дома № 94 в кабинет князя. Едва я переступил порог кабинета (находится влево от парадной, вход с Мойки), как ко мне подошел навстречу князь Юсупов и неизвестный мне человек, одетый в китель защитного цвета, с погонами действительного статского советника, с небольшой русой бородой и усами. Имел ли он на голове волосы или же был лысым, а также был ли он в очках или нет, — я не приметил. Этот неизвестный обратился ко мне с вопросами: "Ты человек православный?" — "Так точно", — ответил я. "Русский человек?" — "Так точно". — "Любишь Государя и Родину?" — "Так точно". — "Ты меня знаешь?" — "Нет, не знаю", — ответил я. "А про Пуришкевича слышал что-либо?" — "Слышал". — "Вот я сам и есть. А про Распутина слышал и знаешь?". Я заявил, что его не знаю, но слышал о нем. Неизвестный тогда сказал: "Вот он (т.е. Распутин) погиб, и если ты любишь Царя и Родину, то должен об этом молчать и никому ничего не говорить". — "Слушаю". — "Теперь можешь идти". Я повернул и пошел на свой пост».

В результате расследования полиция устанавливает: участниками заговора против Распутина стали князь Феликс Юсупов, великий князь Дмитрий Павлович и депутат Государственной Думы, черносотенец Владимир Пуришкевич.
Это была очень странная компания. Князь Юсупов, муж племянницы императора, в юности эпатировал общество хождением в женских платьях, за что на всю жизнь навлек на себя подозрения в гомосексуализме. Пуришкевич был самым успешным правым оратором России, его речи вдохновляли участников еврейских погромов. «Он не задумается с кафедры бросить стакан с водой в голову Милюкова. Необузданный в словах, за что нередко исключался из заседаний, он не подчинялся председателю и требовал вывода себя силой. Когда охрана Таврического дворца являлась, он садился на плечи охранников, скрестивши руки, и в этом кортеже выезжал из зала заседаний», — вот такую характеристику давали политику в Государственной Думе.
Феликсу Юсупову было 29 лет, Пуришкевич был значительно старше — ему исполнилось 46. Третий участник заговора, великий князь Дмитрий Павлович, блестящий кавалерист и участник Олимпийских игр-1912 в 1916 году отметил 25-летие. У него с Распутиным был свой счет — Дмитрий Павлович являлся женихом дочери Николая II Ольги, однако императрица наложила запрет на брак из-за негативного отношения молодого человека к Распутину.

Из дневника Пуришкевича:
«Вдруг снизу раздался дикий, нечеловеческий крик, показавшийся мне криком Юсупова: «Пуришкевич, стреляйте, стреляйте, он жив! Он убегает!».

Распутин, как уже отмечалось, отличался крепким здоровьем. Очнувшись после ранения, он бросился бежать, приведя Юсупова в состояние, близкое к сумасшествию.
Распутин имел все шансы спастись. Роковым для него обстоятельством стало то, что ему надо было преодолеть значительное расстояние вдоль ограды до ворот, ведущих на улицу. Князь Юсупов пребывал в прострации, но Пуришкевич, несмотря на шок, еще мог действовать. В отличие от других участников заговора, он был неплохим стрелком.
Тем не менее, он дважды промахнулся.

Из дневника Пуришкевича:
«Не могу передать того чувства бешенства, которое я испытал против самого себя в эту минуту. Стрелок, более чем приличный, практиковавшийся в тире на Семеновском плацу беспрестанно и попадавший в небольшие мишени, я оказался сегодня не способным уложить человека в 20 шагах».

Чтобы сосредоточиться, депутат укусил себя за кисть руки. Следующий выстрел прогремел, когда Распутин был уже у ворот. На сей раз он был точным — пуля попала «старцу» в спину. Четвертый выстрел закончил дело.
Пуришкевич и Феликс Юсупов изрядно потрудились уже над мертвым телом, побоями вымещая на трупе свою ярость и страх.
Когда вернулись другие участники заговора, выяснилось, что и они потерпели неудачу — шубу не удалось запихнуть в печь, не сожгли и ботинки. В итоге решили сбросить вещи в прорубь вместе с телом.

Из заключения судебного медика Дмитрия Петровича Косоротова, профессора Военно-Медицинской Академии:
«Грудные органы были целы и исследовались поверхностно, но никаких следов смерти от утопления не было. Легкие не были вздуты, и в дыхательных путях не было ни воды, ни пенистой жидкости. В воду Распутин был брошен уже мёртвым».

Заговорщики «наследили» так, что раскрыть дело полиции не составило труда.