3561
4
Владимир Крысанов, пенсионер из деревни Зарытки Рязанской области
Будучи незрячим, самостоятельно построил дом для пожилой мамы и помогает в строительстве проекту для развития молодых людей с ментальными нарушениями
«Наощупь строил, как обычно! Нереально, говорят. Так вот же он стоит, дом-то. Мать две зимы в нём прожила, не жалуется. Для нас, незрячих, это обыденность — всё наощупь делать.
Будучи незрячим, самостоятельно построил дом для пожилой мамы и помогает в строительстве проекту для развития молодых людей с ментальными нарушениями
«Наощупь строил, как обычно! Нереально, говорят. Так вот же он стоит, дом-то. Мать две зимы в нём прожила, не жалуется. Для нас, незрячих, это обыденность — всё наощупь делать.
Вот ложка упала, вы её – раз! И подняли. А нам её ещё найти надо. И так всю жизнь. Я незрячий с рождения. Раньше хотя бы свет-тьму различал, а теперь даже солнца не вижу, только чувствую, что печёт.
О необходимости
Сначала хотел веранду летнюю построить, с односкатной крышей. А потом старый дом валиться начал… Сто лет простоял, с 1911-го, а три года назад стена кирпичная рухнула. Мать в доме была, хорошо, что в другой комнате. Жить там стало опасно. Ей 83 года, в город её не убедишь ехать, говорит: «Построй хотя бы шалаш, авось как-нибудь устроимся. В деревне я дольше проживу». Ну, думаю, сделаю у веранды стены. Доски купил — они только по шесть метров продаются. Куда два метра девать? Жалко. Деньги ведь заплачены, каждая копейка на счету. Стал строить шесть на шесть. Тут уже, хочешь не хочешь, крыша двускатная должна быть. В итоге получились: прихожая-кухня, комната мамы, большой зал, комната для печки и котла с раковиной; потом терраску пристроил.
О необходимости
Сначала хотел веранду летнюю построить, с односкатной крышей. А потом старый дом валиться начал… Сто лет простоял, с 1911-го, а три года назад стена кирпичная рухнула. Мать в доме была, хорошо, что в другой комнате. Жить там стало опасно. Ей 83 года, в город её не убедишь ехать, говорит: «Построй хотя бы шалаш, авось как-нибудь устроимся. В деревне я дольше проживу». Ну, думаю, сделаю у веранды стены. Доски купил — они только по шесть метров продаются. Куда два метра девать? Жалко. Деньги ведь заплачены, каждая копейка на счету. Стал строить шесть на шесть. Тут уже, хочешь не хочешь, крыша двускатная должна быть. В итоге получились: прихожая-кухня, комната мамы, большой зал, комната для печки и котла с раковиной; потом терраску пристроил.
О процессе
Дом я не видел, когда строил, но он был у меня в голове. Магнитофон включу — это для меня опорная точка в пространстве, так я определяю направление и расстояние. Дальше всё наощупь. Это не сложно. На крышу лезешь, например, ведь не скачешь наугад: рукой схватился, ногу поставил — если опора надёжная, тогда лезешь. В общем всё как у вас, только вслепую.
Единственная трудность – это уровень определить. Приходилось мать звать или соседа: «Глянь, как там, повыше или пониже?». Или: «Какого цвета доска? Где у неё лицевая сторона?». Или ключ упал гаечный: «Мам, подай, пожалуйста», – она подаст. Вот так, потихоньку…
О людях
Людей-то много хороших, шли мне навстречу: за манипулятор цены божеские брали, на стройбазе удавалось договориться, чтобы купленный материал месяцами у них хранился, пока появится возможность вывезти.
Правда в одной фирме меня кинули на деньги. Заказал у них окна пластиковые для всего дома, часть суммы сразу отдал. Жду, жду, нет и нет… Потом звонят и требуют, чтобы я вторую часть суммы принёс, а то, дескать, вообще ничего не получишь. Ну я человек доверчивый, всё им отдал. А фирма эта обанкротилась и закрылась. Остался я без окон и без денег.
Погоревал. Пошёл в другую контору, узнать, сколько там окна стоят, сколько мне теперь заново копить-то? Директор мою историю выслушал, проникся и говорит: «Я тебе бесплатно всё сделаю. Только не говори никому, а то другие начнут с просьбами приходить. На всех ресурсов не хватит».
О масштабах строительства
Я такую стройку никогда не запланировал бы! А получилось, как Павка Корчагин говорил: «И строить нельзя, и не строить нельзя». Как-то летом холодные ночи были, я замёрз и вспомнил басню «Стрекоза и муравей». Думаю: «Ё-моё, осень-то не за горами! Не хотелось бы, как стрекоза, лето красное пропеть». Начал стены и потолок утеплять. Настали холода: вверху тепло, под ногами холодно. Пришлось утеплять пол. Тепло от печки неравномерно по комнатам расходится — вот купил трубы, радиаторы и насос для принудительной циркуляции, сейчас систему отопления монтирую.
Дом я не видел, когда строил, но он был у меня в голове. Магнитофон включу — это для меня опорная точка в пространстве, так я определяю направление и расстояние. Дальше всё наощупь. Это не сложно. На крышу лезешь, например, ведь не скачешь наугад: рукой схватился, ногу поставил — если опора надёжная, тогда лезешь. В общем всё как у вас, только вслепую.
Единственная трудность – это уровень определить. Приходилось мать звать или соседа: «Глянь, как там, повыше или пониже?». Или: «Какого цвета доска? Где у неё лицевая сторона?». Или ключ упал гаечный: «Мам, подай, пожалуйста», – она подаст. Вот так, потихоньку…
О людях
Людей-то много хороших, шли мне навстречу: за манипулятор цены божеские брали, на стройбазе удавалось договориться, чтобы купленный материал месяцами у них хранился, пока появится возможность вывезти.
Правда в одной фирме меня кинули на деньги. Заказал у них окна пластиковые для всего дома, часть суммы сразу отдал. Жду, жду, нет и нет… Потом звонят и требуют, чтобы я вторую часть суммы принёс, а то, дескать, вообще ничего не получишь. Ну я человек доверчивый, всё им отдал. А фирма эта обанкротилась и закрылась. Остался я без окон и без денег.
Погоревал. Пошёл в другую контору, узнать, сколько там окна стоят, сколько мне теперь заново копить-то? Директор мою историю выслушал, проникся и говорит: «Я тебе бесплатно всё сделаю. Только не говори никому, а то другие начнут с просьбами приходить. На всех ресурсов не хватит».
О масштабах строительства
Я такую стройку никогда не запланировал бы! А получилось, как Павка Корчагин говорил: «И строить нельзя, и не строить нельзя». Как-то летом холодные ночи были, я замёрз и вспомнил басню «Стрекоза и муравей». Думаю: «Ё-моё, осень-то не за горами! Не хотелось бы, как стрекоза, лето красное пропеть». Начал стены и потолок утеплять. Настали холода: вверху тепло, под ногами холодно. Пришлось утеплять пол. Тепло от печки неравномерно по комнатам расходится — вот купил трубы, радиаторы и насос для принудительной циркуляции, сейчас систему отопления монтирую.
О собаке-проводнике
Вообще, в плане ориентации в пространстве я теперь деградировал. Всё из-за Дика – моего пса-проводника. Раньше я самостоятельно передвигался на большие расстояния, а теперь без собаки далеко не уйду. В городе проще, там шум: троллейбус загудел – ага, это главная улица, там остановка; светофор запищал – ага, перекрёсток. А тут, в деревне, тишина. Повернулся резко, и всё: откуда я шёл? Куда идти? Кто его знает… А с Диком проблем нет. Он все маршруты выучил, я говорю пункт назначения – он меня ведёт. Это рабочая собака, натренированная выполнять конкретные функции. Тапочки он не принесёт, это не его работа, зато свои обязанности выполняет чётко. Мы вместе уже семь лет.
Об удаче
Вот говорят, что у нас, куда ни придёшь, везде бардак, никому ты не нужен… Не знаю, может, просто повезло, но с Диком у меня получилось с точностью до наоборот. Пришёл на ВТЭК менять потрёпанное удостоверение инвалида, меня там спросили: «Может, ещё что-то нужно?». Я робко так: «Собаку бы…». И оказалось, что это можно устроить: меня отправили в «собачью» школу, в Балашиху, учиться управляться с псом-проводником.
О чувствах
Как оказалось, я был не готов к таким переменам, развернулся бы и уехал, если бы не женщина-инструктор, к которой меня определили… Я, конечно, скрывал свои слабости и не рассказывал о чувствах, но только из-за неё я остался и выучился до конца. Учился я с Диком, но и другие с ним учились. Мне полагалось ждать своей очереди и другого пса. Но инструктор почему-то сказала руководству: «Я только Крысанову отдам эту собаку! Только ему!».
Вот я о Дике забочусь: собаке деревня нужна, в городе ей плохо. Я как скажу «едем в Рязань», он сразу скулить начинает от недовольства, так ему в город не хочется. Зверю-то всяко на природе лучше. Мои старания с домом – это и ради него тоже.
Вообще, в плане ориентации в пространстве я теперь деградировал. Всё из-за Дика – моего пса-проводника. Раньше я самостоятельно передвигался на большие расстояния, а теперь без собаки далеко не уйду. В городе проще, там шум: троллейбус загудел – ага, это главная улица, там остановка; светофор запищал – ага, перекрёсток. А тут, в деревне, тишина. Повернулся резко, и всё: откуда я шёл? Куда идти? Кто его знает… А с Диком проблем нет. Он все маршруты выучил, я говорю пункт назначения – он меня ведёт. Это рабочая собака, натренированная выполнять конкретные функции. Тапочки он не принесёт, это не его работа, зато свои обязанности выполняет чётко. Мы вместе уже семь лет.
Об удаче
Вот говорят, что у нас, куда ни придёшь, везде бардак, никому ты не нужен… Не знаю, может, просто повезло, но с Диком у меня получилось с точностью до наоборот. Пришёл на ВТЭК менять потрёпанное удостоверение инвалида, меня там спросили: «Может, ещё что-то нужно?». Я робко так: «Собаку бы…». И оказалось, что это можно устроить: меня отправили в «собачью» школу, в Балашиху, учиться управляться с псом-проводником.
О чувствах
Как оказалось, я был не готов к таким переменам, развернулся бы и уехал, если бы не женщина-инструктор, к которой меня определили… Я, конечно, скрывал свои слабости и не рассказывал о чувствах, но только из-за неё я остался и выучился до конца. Учился я с Диком, но и другие с ним учились. Мне полагалось ждать своей очереди и другого пса. Но инструктор почему-то сказала руководству: «Я только Крысанову отдам эту собаку! Только ему!».
Вот я о Дике забочусь: собаке деревня нужна, в городе ей плохо. Я как скажу «едем в Рязань», он сразу скулить начинает от недовольства, так ему в город не хочется. Зверю-то всяко на природе лучше. Мои старания с домом – это и ради него тоже.
О помощи
Три года назад тут, рядом с деревней, начали строить что-то вроде летнего поселения. Там дети с нарушениями в развитии проходят терапию сельской жизнью, так сказать. Не только дети, молодые ребята тоже. «Маленькая страна» называется. Ну я опыта в строительстве набрался же, думаю, может, им помощь нужна какая-то… Пошёл знакомиться: «Справляетесь? Давайте помогу».
Лариса, организатор проекта, всем говорит, что я постоянно у них что-то строю. Но это она, добрейшей души человек, преувеличивает. Делаю что-то: сейчас вот строю курятник, но это не постоянно происходит и не так много, как она говорит.
О воспитанниках
С курятником мне помогает паренёк Ваня. Он из этих особенных ребят, да вдобавок с нарушением слуха. Вот мы с ним – слепой и глухой – строим сарай для кур. Кому-то, может, смешным это покажется, но дело спорится быстро: он меня и без слуха понимает. Мне что-то нужно, я сказать не успею, он уже несёт, нужный инструмент подаст, где надо, балку придержит… В работе у нас общение на каком-то другом уровне происходит.
Так вышло, что свою семью я так и не завёл, а с ребятишками этими будто вторая жизнь началась. От некоторых порой такая любовь исходит, что с моей стороны тоже чувства просыпаются отеческие. Даже как-то не по себе. Я счастлив, что они здесь появились, для меня это и общение, и вроде как я при деле. Без дела не могу сидеть».
Три года назад тут, рядом с деревней, начали строить что-то вроде летнего поселения. Там дети с нарушениями в развитии проходят терапию сельской жизнью, так сказать. Не только дети, молодые ребята тоже. «Маленькая страна» называется. Ну я опыта в строительстве набрался же, думаю, может, им помощь нужна какая-то… Пошёл знакомиться: «Справляетесь? Давайте помогу».
Лариса, организатор проекта, всем говорит, что я постоянно у них что-то строю. Но это она, добрейшей души человек, преувеличивает. Делаю что-то: сейчас вот строю курятник, но это не постоянно происходит и не так много, как она говорит.
О воспитанниках
С курятником мне помогает паренёк Ваня. Он из этих особенных ребят, да вдобавок с нарушением слуха. Вот мы с ним – слепой и глухой – строим сарай для кур. Кому-то, может, смешным это покажется, но дело спорится быстро: он меня и без слуха понимает. Мне что-то нужно, я сказать не успею, он уже несёт, нужный инструмент подаст, где надо, балку придержит… В работе у нас общение на каком-то другом уровне происходит.
Так вышло, что свою семью я так и не завёл, а с ребятишками этими будто вторая жизнь началась. От некоторых порой такая любовь исходит, что с моей стороны тоже чувства просыпаются отеческие. Даже как-то не по себе. Я счастлив, что они здесь появились, для меня это и общение, и вроде как я при деле. Без дела не могу сидеть».
Источник:
Новости партнёров
реклама
пс
надеюсь хоть этот пост обойдётся без политической дресни
дай Бог, чтобы один не оставался.
А ведь на самом деле это позор, что мужику приходится делать то, в чем должно ему помочь государство. Вся эта чиновничья мразь не стоит пыли у ног этого инвалида.
Мой дед тоже был инвалид, ногу потерял на войне. Государство о нем заботилось, у него была нормальная пенсия, ему каждые 7 лет давали машину и деньги на бензин и запчасти. Но это было другое государство. То, которого не стыдно.
Не всегда с этим согласен, бывает геройство в борьбе со стихией, например.
Но здесь гордость за этого инвалида - это стыд за государство.
Стыд подразумевает какое то действие дабы исправить причину .
Вот если б помочь герою поста чем , ну там денежку малую перевести или там строй материалом...
А так просто гундеть что кто то должен помочь (но не вы) и рассказы как вам стыдно , это знаете какое то лукавство .
А со стройматериалами извините, сам строюсь. Хотя мог бы получить квартиру, был бы Союз, а соответственно предприятия, где можно работать и получать квартиру.
Ну дык , ты рупь я рупь всё голому рубаха...