4047
1
Баба Глаша не единственная старушка в нашем доме престарелых, которую привезли родственники, потому, что продали дом, чтобы оплатить первый взнос за ипотеку.
«Бабке 86 лет, какая разница, где лежать, всё равно ухаживать некому, все на работе».
В этом плане, родственники конечно, правы, у нас уход профессиональный.
Специальные кровати, противопролежневые матрацы, массаж, процедуры и медицинское сопровождение.
К тому же семь лет назад, когда бабу Глашу только привезли, стоимость проживания была фиксированная. Вне зависимости от размера пенсии, все проживающие дома интерната, платили чуть более шести тысяч рублей, остальное - дотировало государство. Проживающие с минимальной пенсией, получали ФСД – социальную доплату.
Для родственников бабы Глаши, подобная ситуация была очень удобной. После оплаты счёта за проживание в интернате, от пенсии в 28 тысяч, оставалась приличная сумма, которой можно было погашать ежемесячный ипотечный платёж.
Так что, бабе Глаше повезло, её родственники навещали каждый месяц, в день пенсии. В 2018 году ситуация изменилась. Государство научилось считать деньги. Теперь, оплата за проживание составляет 75% от среднедушевого дохода, в который входят все выплаты и пенсия и ЕДВ по инвалидности. То есть, из пенсии бабы Глаши высчитывали теперь не шесть тысяч на оплату, а 21. С оплатой ипотеки родственников возникли сложности.
Внукам пришлось напрячься самим, хотя, приходить в день пенсии они не перестали. Чтобы оставшихся денег бабе Глаше хватило на подгузники и лекарства, пришлось пенсию перевести на книжку, так родственники не смогли их забирать.
По закону претензий к дом интернату они предъявить не смогли, хотя шумели в кабинетах и угрожали серьёзно.
Три недели назад баба Глаша умерла.
Я уже писала, что наших умерших забирают для захоронения родственники или ритуальное агентство, действующее по договору с интернатом. Родственники бабы Глаши сообщили, что приедут за ней утром, поэтому наше ритуальное агентство мы вызывать не стали.
На следующий день, пока бабушку готовили к отправке, внучка пришла ко мне за сберегательной книжкой.
- Мы бабушку забираем, но транспортировка и захоронение стоит денег, вы книжку нам её отдайте.
- Нет, говорю- книжку, вы сможете забрать только через полгода, когда вступите в наследство. Не имею права.
- Но нам нет смысла вступать в наследство из-за 10-15 тысяч, просто отдайте книжку и всё.
- Я не могу отдать вам книжку, отвечаю. Если вы не хотите вступать в наследование, сумма перейдёт государству, как выморочное имущество. Всё просто.
Шумные родственники вернулись к выдаче бабушки. Но, забирать её они передумали. Посмотрели на неё и говорят: «Посмотрите, она вся в синяках, вы её избили, мы так это не оставим!»
- Секундочку, вы же знаете, что баба Глаша страдала артериальной гипертензией и вы видели её синяки постоянно. Это проявление болезни сосудов.
Родственники уехали. Бедную бабу Глашу мы отвезли в морг на вскрытие. После получения заключения захоронить бабушку родственники не дали. Объявили заключение патологоанатома не верным и потребовали в присутствии участкового, которого уверили в том, что бабушку убили, заключения судмедэксперта.
Бабу Глашу отдали на повторное вскрытие в "Бюро судебно-медицинской экспертизы". Заключение показало, что никто бабушку не бил и тем более не убивал.
Но, родственники в красках рассказали, что в интернате у стариков отбирают пенсию, они живут в ужасных условиях. Бабушку надо было спасать раньше, но не успели.
Заведующий отделением судмедэкспертизы так проникся всей этой историей, что не хотел выдавать нашему фельдшеру справку о смерти бабы Глаши. Сказал, выдаст только родственникам. А с нами ему говорить даже не хочется. Пусть родственники получат по справке «Свидетельство о смерти» и пишут заявление в прокуратуру, чтобы разоблачить всю систему и навести порядок у нас в усадьбе.
Вот напрашивается вопрос: как человек с высшим медицинским образованием, руководитель такой конторы может вестись на грязные манипуляции, когда результат вскрытия у него перед носом? Или ему заплатили? Или они родственники?
И вообще он должен знать, что раз бабушка жила и была прописана у нас в интернате «Свидетельство о смерти» выдать могут только нашим специалистам, но не родственникам. Чтобы получить любую справку им нужно обратиться в интернат за справкой, что она жила и умерла у нас в интернате. Замкнутый круг.
Потрепав нервы, справку наш юрист и фельдшер забрали.
Остаётся только теперь подать на родственников иск о защите чести, и деловой репутации и оформить претензию в главное «Бюро судебно-медицинской экспертизы».
А бабу Глашу, наконец, похоронили. Захоронение провёл наш дом интернат.
Бабе Глаше было 89 лет. Она была «Труженицей тыла» и «Ветераном труда». После войны работала воспитателем в детском саду. Умерла очень тихо в доме престарелых, никого не тревожа, похоронена со скандалом.
В этом плане, родственники конечно, правы, у нас уход профессиональный.
Специальные кровати, противопролежневые матрацы, массаж, процедуры и медицинское сопровождение.
К тому же семь лет назад, когда бабу Глашу только привезли, стоимость проживания была фиксированная. Вне зависимости от размера пенсии, все проживающие дома интерната, платили чуть более шести тысяч рублей, остальное - дотировало государство. Проживающие с минимальной пенсией, получали ФСД – социальную доплату.
Для родственников бабы Глаши, подобная ситуация была очень удобной. После оплаты счёта за проживание в интернате, от пенсии в 28 тысяч, оставалась приличная сумма, которой можно было погашать ежемесячный ипотечный платёж.
Так что, бабе Глаше повезло, её родственники навещали каждый месяц, в день пенсии. В 2018 году ситуация изменилась. Государство научилось считать деньги. Теперь, оплата за проживание составляет 75% от среднедушевого дохода, в который входят все выплаты и пенсия и ЕДВ по инвалидности. То есть, из пенсии бабы Глаши высчитывали теперь не шесть тысяч на оплату, а 21. С оплатой ипотеки родственников возникли сложности.
Внукам пришлось напрячься самим, хотя, приходить в день пенсии они не перестали. Чтобы оставшихся денег бабе Глаше хватило на подгузники и лекарства, пришлось пенсию перевести на книжку, так родственники не смогли их забирать.
По закону претензий к дом интернату они предъявить не смогли, хотя шумели в кабинетах и угрожали серьёзно.
Три недели назад баба Глаша умерла.
Я уже писала, что наших умерших забирают для захоронения родственники или ритуальное агентство, действующее по договору с интернатом. Родственники бабы Глаши сообщили, что приедут за ней утром, поэтому наше ритуальное агентство мы вызывать не стали.
На следующий день, пока бабушку готовили к отправке, внучка пришла ко мне за сберегательной книжкой.
- Мы бабушку забираем, но транспортировка и захоронение стоит денег, вы книжку нам её отдайте.
- Нет, говорю- книжку, вы сможете забрать только через полгода, когда вступите в наследство. Не имею права.
- Но нам нет смысла вступать в наследство из-за 10-15 тысяч, просто отдайте книжку и всё.
- Я не могу отдать вам книжку, отвечаю. Если вы не хотите вступать в наследование, сумма перейдёт государству, как выморочное имущество. Всё просто.
Шумные родственники вернулись к выдаче бабушки. Но, забирать её они передумали. Посмотрели на неё и говорят: «Посмотрите, она вся в синяках, вы её избили, мы так это не оставим!»
- Секундочку, вы же знаете, что баба Глаша страдала артериальной гипертензией и вы видели её синяки постоянно. Это проявление болезни сосудов.
Родственники уехали. Бедную бабу Глашу мы отвезли в морг на вскрытие. После получения заключения захоронить бабушку родственники не дали. Объявили заключение патологоанатома не верным и потребовали в присутствии участкового, которого уверили в том, что бабушку убили, заключения судмедэксперта.
Бабу Глашу отдали на повторное вскрытие в "Бюро судебно-медицинской экспертизы". Заключение показало, что никто бабушку не бил и тем более не убивал.
Но, родственники в красках рассказали, что в интернате у стариков отбирают пенсию, они живут в ужасных условиях. Бабушку надо было спасать раньше, но не успели.
Заведующий отделением судмедэкспертизы так проникся всей этой историей, что не хотел выдавать нашему фельдшеру справку о смерти бабы Глаши. Сказал, выдаст только родственникам. А с нами ему говорить даже не хочется. Пусть родственники получат по справке «Свидетельство о смерти» и пишут заявление в прокуратуру, чтобы разоблачить всю систему и навести порядок у нас в усадьбе.
Вот напрашивается вопрос: как человек с высшим медицинским образованием, руководитель такой конторы может вестись на грязные манипуляции, когда результат вскрытия у него перед носом? Или ему заплатили? Или они родственники?
И вообще он должен знать, что раз бабушка жила и была прописана у нас в интернате «Свидетельство о смерти» выдать могут только нашим специалистам, но не родственникам. Чтобы получить любую справку им нужно обратиться в интернат за справкой, что она жила и умерла у нас в интернате. Замкнутый круг.
Потрепав нервы, справку наш юрист и фельдшер забрали.
Остаётся только теперь подать на родственников иск о защите чести, и деловой репутации и оформить претензию в главное «Бюро судебно-медицинской экспертизы».
А бабу Глашу, наконец, похоронили. Захоронение провёл наш дом интернат.
Бабе Глаше было 89 лет. Она была «Труженицей тыла» и «Ветераном труда». После войны работала воспитателем в детском саду. Умерла очень тихо в доме престарелых, никого не тревожа, похоронена со скандалом.
©BabaNaka73
Источник:
Еще крутые истории!
- "Чего ты врёшь, что у тебя только 1 партнёр": ситуации, после которых девушки не хотят идти к гинекологу
- В Македонии скончался смотритель зоопарка и его любимый жираф
- Сотрудники магазина избили мужчину, который совершил кражу
- "Загулялись в Дьюти Фри": пользователи рассказали, почему опоздали на рейс
- 14 необычных историй, когда людей случайно забыли
Новости партнёров
реклама
Звук был сильнее выстрела в тиши,
И, испугавшись, вздрогнула немножко.
Сын нервно бросил: - Мама, не спеши...
И тут взвилась змеей ее невестка,
Как будто наступила на иглу:
- Я ж говорю, что ей у нас не место,
На кухне вечно крошки на полу!
Ты знаешь, как она меня достала.
Я что, слугой быть ей должна?
Так вот, последний раз тебе сказала -
Решай сегодня - я или она.
Кричала нервно, громко, истерично
И начисто забыв о тормозах.
Опять испорчен завтрак, как обычно.
Застыли слезы хрусталем в глазах.
Сынок молчал, молчала рядом внучка,
Тот ангелок, которого она
Так много лет в своих держала ручках.
Большая стала, нянька не нужна...
В невестку же как будто бес вселился -
Кричит, бьёт в гневе кулаком об стол:
- Чтоб завтра же к ней в зал переселился!
Сын молча встал из-за стола, ушел...
Рыдания застыли в горле комом,
Она не "мама" - "бабка" и "свекровь".
Дом стал чужим, жестоким, незнакомым.
Когда же в доме умерла любовь?
Очередная ночь была бессонной,
Подушка стала мокрою от слез,
И голова гудела медным звоном:
- Зачем, сыночек, ты меня привез?
А утром сын подсел к ее постели,
Боясь взглянуть в молящие глаза,
С волнением справляясь еле-еле,
Чуть слышно, полушёпотом сказал:
- Ты, мам, пойми... Мне тоже очень трудно...
Я между вами, как меж двух огней...
А ТАМ еще к тому же многолюдно,
Тебе с людьми там станет веселей.
- Да мне, сынок, веселья-то не надо.
Мне б рядом с вами, близкими людьми,
Мне б помереть, сынок, с тобою рядом...
- Да тяжело с тобой нам, ты пойми.
У нас и так семья, дела, работа.
И жизнь у нас ведь далеко не рай.
Жене, вон, тоже отдохнуть охота,
А тут тебе сготовь и постирай.
- Ну что, сынок, коль я обузой стала,
Вези меня в тот "престарелый дом"...
Глаза прикрыв платочком, зарыдала.
А сын сглотнул застрявший в горле ком.
А через день нехитрые пожитки
Лежали в узелочках на полу.
Зачем-то дом припомнился, калитка...
А дождь стекал слезами по стеклу.
"Ну вот и все. Теперь им тут спокойней
И легче будет без обузы жить.
А я... Я видно этого достойна..."
Но ноги не хотели уходить.
А ноги стали ватными от горя,
И сердцу места не было в груди.
А сын, чтоб расставание ускорить,
На дверь кивнув, ей приказал: - Иди.
Она, за грудь держась не понарошку,
Как будто так ослабнет сердца боль:
- Давай, сынок, присядем на дорожку,
Чтоб легким путь туда был нам с тобой.
Но что дадут короткие минуты,
Коль расставанья обозначен срок?
Опередив вдруг сына почему-то,
Шагнула мама первой за порог...
...Казенный дом. Тяжелый спертый запах
Лекарств с едой и хлоркой пополам.
Вон, на диване, чей-то бывший папа,
В соседстве чьих-то тоже бывших мам.
Сын проводил с вещами до палаты,
Прощаясь, как-то сухо обронил:
- Прости меня... А будет скучновато,
Вот телефон. Возьми и позвони.
Но на прощанье все же обнял маму,
Прижал к себе, как много лет назад,
Когда еще была любимой самой.
Поцеловал и посмотрел в глаза.
А в тех глазах застыла боль разлуки,
Ее теперь ничем не исцелить.
В своих руках морщинистые руки
Он задержал, не в силах отпустить.
У мамы по щеке слеза скатилась.
- Ты сам, сынок, хоть изредка звони.
К плечу родному робко прислонилась:
- Иди, сынок, Господь тебя храни.
И вслед перекрестила троекратно.
И, опустившись тяжко на кровать,
Вдруг осознала - ей теперь обратной
Дороги к сыну больше не видать...
Дни потянулись чередою мрачной,
Похожие, как братья-близнецы.
За что конец такой ей был назначен?
За что здесь матери? За что отцы?
В тоске по сыну таяла, как свечка,
Молилась: - Господи, прости его,
Кровиночку мою, мое сердечко!
А больше мне не нужно ничего.
Возьми, Господь, мою скорее душу,
Коль не нужна я больше на Земле.
… Хранила фото сына под подушкой,
Казалось, с ним ей было спать теплей.
А сын, вернувшись из поездки дальней,
Все вспоминал про мамины глаза,
Все вспоминал ее тот взгляд печальный,
И как бежала по щеке слеза,
И запах мамин тот, неповторимый,
И пряди белых маминых волос,
И мамин голос ласковый, любимый...
- Зачем же маму я туда отвез?
Как мог забыть,что маме трудно было.
Что ей пришлось снести и пережить,
Когда она одна меня растила,
Когда пришлось ей о себе забыть.
Какой я после этого мужчина,
Раз маму не сумел я защитить?
Ту, с кем был связан прочной пуповиной,
Кто в этой жизни сможет заменить?
Наутро, не сказав жене ни слова,
Поехал снова в "престарелый дом".
- Лишь только б мамочка была здорова,
И все пойдет отныне чередом.
Теперь с нее сдувать пылинки буду,
Не дам слезинке ни одной упасть,
Давать ей буду лучшую посуду,
Еды кусочек лучший буду класть...
Вот, наконец, знакомая палатка,
На тумбочках - остывшая еда,
Пустующая мамина кроватка...
А мамы нет... Мелькнула мысль: "Беда".
И сжалось сердце в маленькую точку,
И под ногами закачался пол.
Рукой держась за стенку, по шажочку
По коридору медленно пошёл.
И чей-то голос вслед ему: - Послушай...
А по спине стекал холодный пот.
Но вдруг увидел, что навстречу с кружкой
По коридору мать его идет!
И сразу с плеч упал гнетущий камень,
И слезы счастья брызнули из глаз,
Он маму крепко обхватил руками,
А мамочка в рыданиях зашлась.
- Сынок!.. - Я, мама, за тобой вернулся,
Домой поедем, вещи собирай.
И, как бывало в детстве, улыбнулся:
- Я так решил! а ты не возражай.
… - Садись в машину, что ты в самом деле?
- Дай на прощанье им махну хоть раз...
А из окошек с завистью глядели
Им вслед десятки грустных старых глаз...
2.11.2019
Спасибо вам всем, мои неравнодушные читатели. Очень тронута вашим вниманием и пониманием.
Великая ко всем читателям просьба: поскольку стихи выложены не ради популярности и тщеславия, а исключительно с целью сделать наш мир чище, добрее, милосерднее, то хотелось бы, чтобы их прочитало как можно большее количество людей. Для этого не поленитесь, поделитесь стихотворением и поставьте "класс". Ваш личный вклад в доброе дело очень важен. С великим к вам уважением и любовью, Валентина.
© Copyright: Валентина Киселева 2, 2019
Свидетельство о публикации №119110206081
странно, что про пейсы не написали.