«Парад» немцев в Москве

В ходе Белорусской операции уже к середине июля 1944 года была разгромлена немецкая группа армий «Центр». Были убиты или попали в плен около 400 000 солдат и офицеров. В том числе 21 генерал из 47, возглавлявших корпуса и дивизии Группы Армий «Центр». Летнее поражение вермахта на Восточном фронте считается самым тяжелым за всю войну, потери немецких армий значительно превысили сталинградские.

Такая победа, одна из крупнейших в истории человечества, вызвала недоверие у западных союзников, пырхавшихся в это время в Нормандии. Мол, привирает советская пропаганда. И тогда в Ставке решили наглядно продемонстрировать успехи СССР в жестокой войне. И Западу и гитлеровской Германии и конечно же своему народу.

Неизвестно, кто из советских руководителей выдвинул инициативу проконвоировать пленных через Москву. Хотя подобные шествия не были редкостью в истории войн. Еще в Древнем Риме триумфаторы-победители водили по улицам «Вечного города» побежденных. В первую мировую пленных русских солдат проводили по улицам Кенигсберга; в свою очередь, свидетелями маршей австрийских и немецких военнопленных были Москва и Петроград. Сталин сразу оценил идею – великолепная политическая и пропагандистская акция.

Проведение операции было поручено НКВД. Конвоирование осуществляли военнослужащие Московского военного округа под командованием генерал-полковника Павла Артемьева. Операция получила название «Большой вальс». Так называлась довоенная американская комедия, которую любил Сталин. Возможно, название для операции выбрал хорошо знавший Сталина и его вкусы глава НКВД Лаврентий Берия. Он вполне мог постараться сделать приятное руководителю Советского Союза, а саму идею мог подсказать план проведения пленных по городу: по Садовому кольцу, вращаясь, словно в вальсе.

В качестве участников «парада побежденных» были выбраны исключительно немецкие военнопленные, захваченные в ходе Белорусской операции. Это позволяло не использовать лишние транспортные ресурсы: все крупные лагеря военнопленных находились к востоку от Москвы, и отправляющиеся туда команды можно было на несколько дней задержать в столице.

Ни пленным, ни охране не сообщали, куда и зачем их везут. Не знали этого и советские военврачи, фильтровавшие пленных. Им была просто поставлена задача: отобрать самых крепких и здоровых, способных выдержать дневной марш и не представлявших опасности с точки зрения инфекций. Но, несмотря на режим строгой секретности, произошла утечка информации. Немцы узнали, что их везут в Москву и сделали соответствующий вывод - циркулировали слухи о том, что эта дорога может закончиться массовым показательным расстрелом.

С 14 июля эшелоны с отобранными пленными начали прибывать в столицу. Немцев размещали на московском ипподроме, стадионе «Динамо» и Ходынском поле — не было других мест, пригодных для размещения почти 60 тысяч человек. К концу дня 16 июля все участники марша военнопленных — а это было целых 25 эшелонов! — были собраны.

Пленных немцев кормили сносно, а вечером 16 –го вообще выдали усиленный паек – кашу и хлеб с салом. Пожарные привезли в цистернах воду. Её было достаточно для того, чтобы утолить жажду, но не хватало, чтобы умыться. Идти по столице Советского Союза им пришлось именно в таком виде — немытыми, порой в одних кальсонах и без обуви.

До последнего все держалось в секрете. И только в семь часов утра 17 июля по московскому радио было передано официальное сообщение начальника столичной милиции, предупреждавшего москвичей о предстоящей акции. В нем говорилось, что «17 июля через Москву будет проконвоирована направляемая в лагеря для военнопленных часть немецких военнопленных рядового и офицерского состава в количестве 57 600 человек из числа захваченных за последнее время войсками Красной Армии 1-го, 2-го и 3-го Белорусского фронтов» и что в связи с этим с 11 часов утра движение транспорта и пешеходов по маршрутам следования военнопленных будет ограничено.

Кроме того, москвичей предупредили, что все обязаны «соблюдать установленный милицией порядок и не допускать каких-либо выходок по отношению к военнопленным». Это требование было строжайшим условием, которое выдвинул организаторам «Большого вальса» сам Сталин. Демонстрация успехов Красной Армии не должна была вылиться в массовый самосуд. Опасения были оправданы: возможных оснований у советских людей к тому времени накопилось более чем достаточно. Именно поэтому к конвоированию пленных привлекли свыше 16 тысяч военнослужащих НКВД и Красной Армии, в том числе кавалеристов. Их главной задачей было не пресечь возможные попытки бегства (немцы не помышляли о побеге), а не допустить нападений на пленных горожан.

В конвоировании принимали участие части войск НКВД: подразделения дивизии им. Ф.Э. Дзержинского, 36-я и 37-я дивизии конвойных войск. Всадники ехали с обнаженными шашками, а рядовые бойцы НКВД шли с винтовками наперевес.

Шествие возглавляла колонна генералов и офицеров в 1227 человек, из них 19 генералов и 6 старших офицеров (полковники и подполковники). Среди генералов по Москве прошли командующий 27-м армейским корпусом генерал пехоты П. Фелькерс, командир 53го армейского корпуса генерал от инфантерии Ф.В. Гольвитцер, командир 12го армейского корпуса генерал-лейтенант В. Мюллер, комендант Могилева генерал-майор Г. фон Эрмансдорф, комендант Бобруйска генерал-лейтенант А. Гаман и другие. Судьбы их сложились по-разному: двух последних публично повесили; Мюллер включился в антифашистское движение и продолжил военную карьеру в ГДР,; Фелькерс скончался в советском плену; Гольвитцер был осужден и освобожден в 1955 г. Кстати, только генералам и высшим офицерам, по условиям плена, разрешалось носить гитлеровские ордена с нацисткой символикой.

Никаких серьезных эксцессов по ходу шествия не произошло. Гневные выкрики, редкие случаи забрасывания камнями, саркастические комментарии, но больше - молчание и презрение во взглядах. За пленными следовали поливальные машины, символически отмывая асфальт от «гитлеровской нечисти». И не только символически. «Я шел в рейтузах, в разбитых сапогах, на которых оставалась еще одна шпора, в окровавленной рваной рубахе, — вспоминал участник марша Ханс Зимер в своей книге «Встреча с двумя мирами». – Люди с удивлением смотрели на жалкие остатки того легендарного, непобедимого, всегда победоносного германского вермахта, которые теперь проходили мимо побежденные. Некоторые маршировали в подштанниках, почти у всех на лицах были трехнедельные бороды. К полудню температура достигла 40 градусов, и асфальт на улице стал мягким. Тысячи пленных шли босиком, или в одних портянках, или в парусиновых тапках. При ходьбе они испытывали адские муки.

Но худшим было то, что обильный ужин, который накануне вечером был дан пленным, у многих вызвал сильный понос»

Грубо говоря, пленные на ходу обсирали штаны и московские улицы. По воспоминаниям москвичей от колонн шел сильный смрад. Писатель Борис Полевой свидетель этого шествия даже назвал его «Поносным маршем». Так что поливальные машины привлекли не зря.

Дойдя до площади Маяковского, колонна военнопленных разделилась. Основная часть во главе с генералами повернула налево, в сторону Курского вокзала, и дошла до ожидавших их там эшелонов. Этим маршрутом прошли 42 тысячи военнопленных. Остальные 15 600 человек повернули направо на Садовое кольцо и дошли до Калужской площади, откуда им пришлось маршировать до станции Канатчиково окружной железной дороги и грузиться в эшелоны там. Из всех участников «парада побежденных» медицинская помощь потребовалась только четверым: они, как говорилось в докладе, «были отправлены в санлетучку ввиду ослабления».

В числе пленных была и колонна французов-коллаборационистов. «Все они прикрепили к курткам какое-то подобие трёхцветных кокард, а когда поравнялись с нами и увидели генерала Пети, стоявшего в кузове грузовика с откинутыми бортами, принялись кричать: „Вив ля Франс, мой генерал! Мы не были добровольцами! Нас призвали насильно. Да здравствует Франция!“ Эрнест Пети не проявил к ним ни малейшего сочувствия. Наоборот, зло сплюнул и сказал сквозь зубы: „Мерзавцы! Кто не хотел, тот с нами».

«Парад» завершился к семи часам вечера, когда всех пленных разместили по вагонам и отправили в места заключения. Через месяц, 16 августа, аналогичное шествие состоялось в Киеве. В столице Украинской ССР колонна военнопленных в составе 36 918 человек шла по городу в течение пяти часов.